Фантастический Калейдоскоп: Механическая осень

Я хотел скомкать билетик. Но вдруг почувствовал странную бодрость. Словно искры по ногам пробежали, затанцевали тараканы в голове, а за спиной крылья распахнулись.

Как это говорят в рекламе: мотивация!

Что ж, я готов на подвиги.

…Сначала услышал звон и противный смех. Пригляделся. У автобусной остановки трое вульгарных киборгов пинали автомат с жетонами. Обычно я прохожу мимо. Но сейчас…

— Эй, молодежь, как не стыдно.

— Хиляй на свалку, ржавое чучело!

Я бы и похилял, но мои искры, тараканы и крылья взбунтовались. Удивляясь внезапной уверенности, пошел навстречу хулиганам. Они напали первыми, хамы.

Отечественная картошка в капроновой сетке оказалась эффектным оружием против наглых киборгов. Взмахнув сеткой, я обрушил ее на голову первого наступающего. Второму весьма ловко врезал хеком по сусалам. Третий удалец влепил мне кулаком прямо в лоб, и моя правая линза вылетела, как пчела из улья. Дебошир бросился наутек, я метнул ему вслед хека. Хек полетел бумерангом, высоты не набрал, но удачно шлепнул убегающего по спине. Тот рухнул с лязгом.

— Поздравляю, коллега! — прошамкал спасенный автомат и выдал мне в награду десяток жетонов.

Я ошеломленно вертел головой. Уцелевший глаз стал прекрасно видеть! Может, от удара в нем что-то сместилось. Скорее всего, мой подвиг оказался незавершенным, зато он стоил двух билетов удачи по цене одного глаза.

Домой вернулся в отличном настроении. Поцарапанный, одноглазый, с ободранной на лбу краской.

Анатолий Иваныч, сверкая лысиной и очками, изумленно уставился на меня:

— Это… чего такое?

— Чяво, чяво… — передразнил я хозяина, шмякнув на стол останки хека. — Через час ужин, а потом засядем за шахматы.

Иваныч аж рот открыл.

— Кстати, вот в маркете дали за полцены. — Вручил ему второй билет удачи.

Хозяин вскрыл конвертик и прочитал:

— Выигрыш: последняя модель фоторецепторов зрения. Ого! Как раз тебе нуж…

— Уже не нужно, — ухмыльнулся я и стал чистить картошку.

Ника Сергей Резников

19.07.2045, Новосибирск.

— Ты не можешь так со мной поступать! — Аня кричала, плакала, умоляла. Её мокрые глаза из-за потёкшей туши были похожи на уродливые пятна. — Мы с тобой уже год вместе, а теперь, когда такое случилось…

Иван молча курил и ждал, пока она перебесится. За окном лютовала метель. Белые хлопья снега кружили в беспорядочном танце. Безлистые уродливые деревья гнулись от ветра. Иногда некоторые из них с треском ломались и падали на землю, а снег, необычайно чистый, покрывал их, засыпал дороги, тротуары, застывшие автомобили. Случайные прохожие, проходившие мимо, закрывали лица руками, кутались в пальто и куртки. Они хотели быстрее скрыться от этой непогоды. Убежать от метели. Июльской метели.

Иван поёжился, подумав о том, что будет зимой. Прошлую пережили не все: мороз парализовал коммуникации, заморозил дома. Более трёх миллионов человек в стране погибли. И это только по доступным данным. Сколько жертв было в мире, Иван понятия не имел.

Аня продолжала скулить.

— Тебе наплевать на меня, тебе совершенно безразлично, как я буду выживать.

— Заткнись!

Она замолчала. На несколько секунд стало тихо, лишь ветер свистел и завывал на улице.

Девушка беспомощно опустила руки, словно выключенная игрушка и села на стул. Ивану надоел её вой и плач, ему хотелось выпить. Он мечтал, чтобы она ушла и не возвращалась. Ему хотелось включить ту, которая не плачет, не нудит, не просит. Ещё раз потрогать её идеальную кожу, посмотреть в её необычайно живые глаза. Тёплая. Ласковая. Безотказная.

— Забирай свои вещи и вали. Есть, — он на секунду задумался, подбирая слова, — есть общественные убежища. Там и перезимуешь.

Аня повернула к нему мокрое от слёз лицо и медленно процедила:

— Общественные убежища. Вот куда ты, скотина, меня посылаешь. Бросил меня, чтобы шкуру свою спасти. Променял на робота…

Иван залепил ей пощёчину.

— Вали отсюда, сучка тупая. Я тебе ничего не должен!

— Ненавижу!

Аня вскочила с дивана, схватила сумочку и молча выбежала из комнаты, прикрывая рукой лицо. Хлопнула дверь.

«Наконец-то избавился от неё», — подумал Иван и посмотрел на Нику, стоявшую в углу.

Её глаза были открыты, лёгкая улыбка делала лицо ещё более красивым. Иван внезапно почувствовал сильное желание и медленно произнёс код активации. Красные губы Ники слегка задрожали. Взгляд стал живым.

— Здравствуй, дорогой.

«А что будет, если я залеплю пощечину ей?»

Почему-то это навязчивая идея не покидала его, когда он в спешке раздевал Нику, целовал её в тёплые губы, трогал упругую грудь.

«Ведь она не будет возражать».

Иван отогнал назойливые мысли. У него ещё будет много времени там, в бункере. Они попробуют всё.

— Ты такой классный. Чувствуешь, как бьётся моё сердце? — чуть хриплым голосом сказала Ника, прижимаясь к нему.

20.07.2045, Новосибирск.

— Ну и как тебе твоя? — Эдуард развалился на диване, держа в руке бокал с вином.

— Она идеальна, — Иван собирал вещи, стараясь не забыть что-нибудь важное.

— Моя тоже ничего, — Эдуард мечтательно улыбнулся, — зачётное тело и классный рот, который всегда можно закрыть.

— Как думаешь, эта фигня с климатом затянется надолго?