"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)

— А получилось так, что Мастеру войны продырявил шкуру наш собственный боец, при том, что это — лучший поединщик десятки. И он сейчас деморализован. Просто убит морально.

— Ты сгущаешь краски, Скиндар.

— Сгущаю? Нет, вы посмотрите на этого павлина! Риордан, если бы парень не старался изо всех сил тебя не подколоть, он превратил бы твою грудь в дуршлаг. Это же Тамур! Наша Молния! Знаешь, в чем проблема? Ты никак не хочешь признать, что с боями для тебя покончено. Ты Мастер войны, Риордан. На Парапет тебе вход заказан. Это теперь удел Тамура и остальных. И не нужно доказывать свою состоятельность со шпагой в руках. Докажи ее с пером и пергаментом. Пусть наши ребята все до единого переживут эту кампанию. Вот это будет подлинная победа Мастера войны. Тогда я первый скажу, что ты величайший за все времена. А сегодня — это было ребячество!

Риордан ничуть не обиделся на капрала, потому что знал наверняка, как тот переживает за него. С первого дня учебы он был для Скиндара любимым учеником, его находкой и предметом гордости. Он похлопал старого служаку по плечу.

— Ладно. Я поговорю с Тамуром, если нужно.

— Не нужно, — отрезал Скиндар, впрочем уже без гнева. — Ты уже все разъяснил и разъяснил верно. Но не обязательно было делать это, обливаясь кровью перед всем народом. Есть способы проще, но не менее убедительные. Чернила дешевле крови. Понимаешь?

Церемониймейстер объявил об их приходе, а стража открыла перед ними двери Терракотовой залы. Для приема делегации такого рода со стороны Овергора должны были присутствовать всего шесть человек. Они и присутствовали. Но тем не менее, зала была на две трети заполнена всякой мелкой придворной шушерой. Так уж повелось, что среди приближенных к трону вельмож шла постоянная и ожесточенная борьба за влияние и привилегии. Кто, когда, где появился, что слышал и о чем успел перемолвиться с монархом или первым министром — все эти факторы шли в зачет тому невесомому статусу, который именуется «положением». Вот ради такого рода причастности к важным вопросам, вельможи лезли на официальные приемы, словно тараканы. Впрочем, они ничего не решали, а сидели смирно на мягких стульях с важным и представительным видом. Риордана всегда бесили придворные бездельники и их клоповьи взгляды. Мертвая рыба смотрит куда веселей. А эти не смотрят — они сосут. Эмоции, удачу, энергию.

У стены противоположной входу расположились те, от кого действительно зависела судьба Овергора. В первую очередь его величество Унбог. Молодой король, как и полагается, восседал на роскошном троне. Его плечи покрывала мантия в цветах Овергора из фиолетовой ткани. Подлокотники трона оканчивались двумя оскаленными мордами барсов. На них возлежали ладони правителя. Корона Унбога была похожа на широкий золотой обруч, в который ювелиры искусно вставили крупные сапфиры.

Справа от короля находилось место его первого министра, иначе говоря визира. Он поприветствовал Риордана кивком и легкой улыбкой. Его физиономия была образцом благородства, тогда как лицо Риордана отчасти напоминало морду дикого зверя. Визир считался при дворе первым сердцеедом. Женщины влюблялись в его облик, мужчины признавали его ум. Но так было не всегда. Новый первый министр пришел на смену мрачной личности, которую не просто уважали. Перед ней трепетали.

В бытность предшественника Унбога, визир являлся одновременно начальником магистрата тайной полиции. То есть в его руках была сосредоточена одновременно и власть, и карательная машина. Поэтому визира Накнийра часто называли не вторым, а первым лицом в государстве. Что было вполне оправдано, поскольку король Вертрон хоть и производил впечатление видного мужчины, но характер имел весьма нерешительный. Робкому монарху всегда нужен сильный первый министр. Но время идет, одна эпоха сменяет другу. Не стало Вертрона и в Накнийре отпала надобность. Будучи умнейшим и дальновидным человеком, визир сам понял, что его время прошло. Он подал в отставку, а еще через год тихо выехал из столицы в свое провинциальное имение. Постепенно связи Накнийра с Овергором порвались, как старые нитки изношенного сарафана. По слухам он, несмотря на преклонный возраст, находился в ясном уме, хотя и полностью прекратил сношения с внешним миром. Риордану иногда недоставало саркастического холодного взгляда Накнийра. Визир был его первым учителем. Жестким, властным, но терпеливым и проницательным. Он выпустил своего ученика в жизнь аккуратно, как корабел спускает на воду только что построенную ладью. Оградил от многих неприятностей, удержал от ряда необдуманных решений. Поэтому Риордан время от времени писал Накнийру длинные письма, в которых рассказывал про то, что творится в столице. Ни одного ответа не получил. Но продолжал отправлять послания, предугадывая, что каждое из них было прочтено самым внимательным образом, а не выброшено в урну. Просто таков нынешний выбор Накнийра. Наблюдать и ни во что не вмешиваться. И этот выбор следовало уважать.