Фантастика. Журнал "Парус" [компиляция]

Охотник еще несколько минут толково рассуждал о тонкостях охоты на гримффов. Гуавакль и Свурогль слушали его, прикрыв глаза. Потом жрец попытался сменить тему и пересказал Залимугу переданный голосом Говорильной Звезды прогноз погоды на приближающийся Сезон Ясного Неба. Залимуг охотно переключился на новое русло беседы и поделился своими соображениями по этому поводу. Жрец подавленно замолчал, а Залимуг уже самостоятельно завел речь о перспективах урожая орехов кэдук.

Первым не выдержал вождь:

— Будешь ты, наконец, говорить?!

Жрец поморщился — не подобает вождю терять выдержку.

Это был триумф Залимуга. Он ухмыльнулся:

— Идет Большой Человек. Один. Будет в стойбище на переходе от света к тьме.

Жрец с беспокойством глянул на вождя. Вождь снова закрыл глаза. Он размышлял. Чувства обоих стариков к Большим Людям были противоречивыми. С одной стороны, приход пришельцев с неба изменил вековечный уклад жизни, подорвал веру в великих богов и духов, ослабил власть вождей и шаманов. С другой стороны, оба не могли не признать, что жить стало легче, что стальные ножи лучше каменных, а охотиться на гримффов лучше с помощью капканов Больших Людей. Да и вообще племена давно уже забыли, что такое голод и войны. Все это было так, но все же…

— От одного Большого Человека вреда не будет, — неуверенно произнес шаман. — Мы можем его принять.

— Гуавакль говорит так, как будто он может запретить Большому Человеку прийти, — проворчал вождь. — Уж если Большой Человек решил навестить иракелов, то он это сделает. Что только ему нужно — вот что хотел бы знать Свурогль. Большой Человек идет пешком: много ли товаров может он с собой принести? Много ли шкур гримффов забрать?

Жрец помрачнел:

— А если он собирается уговаривать молодежь идти на работы в космопорт?

Лицо вождя тоже стало мрачным. Жрец задел больное место. Конечно, люди зрелые, солидные в космопорт не пойдут, но вот молодежь… Молодежь может и согласиться, примеры тому были. И ведь не остановишь, не прикажешь остаться. Молодые старейшин не слушают, над богами смеются. Взять хотя бы Эквенока, сына Улачума, который проработал в космопорте две зимы и недавно воротился. Парень совсем испортился в Саморе.

Вождь вздохнул и кряхтя поднялся на ноги.

— Племя встретит Большого Человека как гостя, — изрек он.

Большой Человек вошел в стойбище иракелов в час, когда Небесный Огонь готовился опуститься за темные кроны. Все племя собралось на площади тотема, которую по такому случаю устлали широкими листьями душистого флауна. Вождь, шаман, старейшины и самые уважаемые охотники племени сидели на циновках, расстеленных перед гостевой хижиной. За ними стояли молодые парни, не обзаведшиеся семьями и своими хижинами. Еще дальше теснились вместе с детьми женщины. Детишки уставились на пришельца расширенными от ужаса и восторга глазищами. Большой Человек ступил на площадь, прижимая к лицу какую-то жужжащую штуковину. Он водил ею по сторонам, направляя на деревья, хижины, на людей. Все замерли.

— Удваивает мир, — небрежно сказал отщепенец Эквенок, стоявший рядом с женщинами. — Творит видимую память. Ничего страшного.

Услышав голос Эквенока, вождь не пошевелился, только дернулась в презрительной гримасе щека. Все же в глубине души вождь ощутил облегчение.

Большой Человек опустил свою штуку, жужжание прекратилось. Он вышел в центр площади, стал перед тотемом и громогласно произнес:

— Я — Даримава Хонта, этнограф, собиратель обычаев. Я пришел с миром.

По рядам прокатилось и стихло движение, многие зажимали уши.

— Я — Свурогль, вождь народа иракелов, — ответил вождь с достоинством. — Мы рады гостю, пришедшему с миром. Садись с нами.

Свурогль указал на широкую, украшенную орнаментами циновку.

Даримава Хонта сбросил с плеч рюкзак с полевым синтезатором, положил рядом видеокамеру и сел на указанное место, скрестив ноги.

С минуту длилось молчание. Гость и хозяева исподволь разглядывали друг друга. Первым заговорил вождь:

— Большой Брат пришел к иракелам, чтобы торговать?

— Мне нечего продавать вам, — отвечал Большой Человек Этнограф, — разве что могу угостить вас «веселой водой». Но я бы с удовольствием кое-что купил.

Даримава протянул руку, и на его ладони все увидели блестящие желтые кружочки. Вождь знал, что в обмен на эти кружочки в Саморе можно получить много хороших вещей.

— Что же хочет купить у иракелов Большой Брат?

— Меня интересуют ваши песни, ваши обряды, танцы и сказания. Я бы хотел услышать, увидеть все это и унести с собой видимую память.

Вождь и жрец переглянулись.

— Это все, что интересует Большого Брата? Только за этим Большой Брат проделал такой путь? — недоверчиво спросил Свурогль.

— Да, — твердо ответил Большой Человек Даримава Хонта.

И вождь, и шаман почувствовали огромное облегчение.

— Но ведь это, — сказал вождь, — совершенно бесполезные вещи. Мы не можем брать за них желтые блестящие кружочки.

Мы отдадим это нашему Большому Брату даром.

— Что ж, — ответил Хонта, — пусть будет так. Но я могу, по крайней мере, угостить своих братьев иракелов «веселой водой»? У меня ее большой запас.