Фантастиш блястиш

Такое утверждение казалось мне верным. Но здесь и сейчас такой мир мог быть реальным лишь на очень короткое мгновение, потому как я слишком отчетливо представлял в своей голове, как механизм неотвратимых перемен медленно начинает шевелить своими беспощадными лопастями. И потому мне только лишь и оставалось, что согласиться и сдаться на бескомпромиссный произвол судьбы, сделать еще несколько шагов и угрюмо присесть на кровать…

«Отлично… почти идеально…».

Едва задняя часть моего тела частично продавила мягкий матрац, мне стало немного спокойнее. И хотя в уставшей голове по-прежнему непримиримо роились всяческие терзающие и мучающие сомнения, я все же вроде как стал ощущать себя гораздо менее подавленным и разбитым. В какой-то мере мне даже стало проще принять тот факт, что привычный мир уже ускользает из моих рук, и что завтра я окажусь в совершенно новом ужасном и незнакомом мире…

«Материальное касание…», – подсказало подсознание еще до того, как я успел озвучить вопрос, вытекший из происходящего.

«Замечательно…».

Я растягивал удовольствие. Конечно, это было глупо и безрассудно. В этом не было ни пользы, ни смысла. Но зато было очень много удовольствия. Безусловно, кто-то когда-нибудь в данном месте контекста обязательно усомнится в моем здравомыслии. Он обязательно скажет: «Как это?» или «Почему?». Возможно даже «не понимаю…». Но понимать и не нужно. Ведь в тот момент, когда я в последний раз тихо и безмятежно проводил минуты, сидя на той самой кровати, что целых десять лет служила мне душевным и телесным пристанищем, мне не хотелось думать или понимать. Мне хотелось чувствовать. И я чувствовал, как изящно ускользают эти последние мгновения…

Однако само понятие «мгновения» подразумевает их максимальную краткосрочность. Так что неудивительно, что те, что были в моем распоряжении, растворились в небытие очень быстро. Правда, понял я это не сразу, не моментально…

«Ах-ах-ах…», – с беспристрастным умилением смеялся надо мной мой внутренний голос.

– Дрын-дрын!… – а так чуть позже надо мной посмеялся непрошеный звонок телефонной трубки монотонно зеленого цвета.

«Нет, нет и еще раз нет…».

Я не хотел. Я не ждал никакого телефонного разговора. Он не был мне нужен. И мнение изнутри настаивало на том, что он обязательно будет бесполезен, что лучше было бы посвятить себя тому, что действительно нужно, то есть тому, чего я действительно хотел. А прямо сейчас я хотел всего лишь одну-единственную простую и неособенную вещь – еще немного усидчивого созерцания на кровати.

Однако…

– Дрын-дрын!.. Дрын-дрын!..

Телефонный аппарат не собирался сдаваться. Он все звонил, звонил и звони… Конечно, с перерывами, с паузами, но с очень незначительными…

– Черт!.. Задолбали…

Не то чтобы я не выдержал массированной звуковой атаки посредством телефонной связи. Просто в какой-то определенный момент весь смысл упорствовать взял и улетучился. Почему??? Ну а как можно было пытаться медитировать в таких злонастроенных обстоятельствах? Никак? Вот и я об этом.

– Дрын-дрын!.. Дрын-дрын!..

А вот шанс взять в руки чертову телефонную трубку монотонно зеленого цвета все еще неумолимо сохранялся. Он был высок как никогда.

– Дрын-дрын!.. Дрын-дрын!..

И все же я не торопился. Теперь я просто смотрел на бурлящий звуками телефонный аппарат и экзальтированно думал. Но не о чем-то конкретном. Просто думал. Возможно, даже просто пытался понять и оценить себя как часть мира, в котором преимущественно существует только лишь один телефонный звонок…

«Такой мир мне нравится», – таким было внезапное умозаключение в моей голове.

Но и этот мир не мог существовать вечно. Так что пока не стало совсем поздно, мне все же пришлось принять и этот факт.

– Алло…, – произнес я, когда телефонная трубка одутловатого зеленого цвета все же оказалась прижатой к моему уху.

Несомненно, я ожидал услышать привычно неисправимый неопознанный голос, некогда рожденный в далекой-далекой галактике безразличия и безучастия. Однако нет… На этот раз все было по-другому, на этот раз со мной заговорили иначе, почти что вежливо…

– Геннадий Петрович…

И дальше можно было уже не продолжать. Все и так было предельно ясно.

3

Время невыносимой и оглушающей давки в московском метро осталось в прошлом уже как сорок минут или около этого. Теперь метро воспринималось как полупустое. И вроде как по всем ощущением даже казалось странным, что прямо сейчас никто не испытывает нервозной необходимости вглядываться в циферблаты часов или искать глазами медленно кривляющиеся символы на притоннельных табло. Но ничего страшного. Просто народ рассосался. Просто все трудяги и даже те, кто в обязательном порядке опаздывал на службу, на данный момент уже разъехались по рабочим местам. Остались только постепенно дряхлеющие пенсионеры, сумевшие найти в себе силы, чтобы ближе к обеду выйти из дому на бескомпромиссную охоту за макаронами подешевле.