Фантастиш блястиш

– Кто вы? – спросил я того, кто стоял в дверном проеме серой металлической двери, причем настолько вызывающим тоном, словно это был мой давнишний собутыльник, неоправданно задолжавший мне драгоценную мелочь.

Пользуясь неприемлемыми поведенческими шаблонами, серые клеточки моего мозга наивно полагали, что высокий брюнет в темно-синем двубортном костюме и при ярко-желтом галстуке станет вести себя практически идентично той самой модели поведения, которую уже достаточно продолжительное время настойчиво пропагандировал тот, кто вроде как являлся моим новым адвокатом. Но нет…

Этот человек был не таким. Он был полной противоположностью маленького невзрачного кавказца Муна. Он не был молчуном и не пытался скрывать от окружающих любое слово, произнесенное кем-то за пределами серой металлической двери. И даже наоборот этот особый персонаж вел себя крайне напористо, несдержанно, а в некоторых моментах с очевидной непредсказуемостью.

«Черти что!»

«А как иначе? Такова уж жизнь…».

С внутренним голосом как обычно было сложно спорить. Но виноват был вовсе не он. Просто мне хотелось побольше упорядоченности, ясности, прозрачности… Но ее не было. Был только чертов упрямый адвокатишка, изображающий из себя последнего партизана, да высокий брюнет в темно-синем двубортном костюме и при ярко-желтом галстуке, который так же не хотел вести себя по-человечески…

– Да хватит уже ерепениться! Вот деньги. Бери их и уже через час будешь на свободе. Чего еще тебе нужно?..

«Чего мне нужно?»

О, высокий брюнет говорил. Он говорил громко, с агрессией в голосе, и глаза его сверкали самыми неимоверными искрами и красками.

Однако за старательно сооруженной дымовой завесой данной экспрессии я вновь не услышал ничего важного или существенно, я не услышал ни единого слова правды. Было только все то же самое – недомолвленное и недосказанное. И потому мне даже стало внезапно казаться, что в новом мире, нежданно-негаданно зародившемся в период моего десятилетнего отсутствия, правда и вовсе не существует, ей почему-то не нашлось в нем места…

«Ну а раз так, чего же ты хочешь? Лучше посмотри на бумагу, что сжимают твои пальцы. По ней ты сможешь получить громадные деньги в чертовом Бангладеше. И будешь жить припеваючи. О таком можно только мечтать. Но тебе не нужно об этом мечтать. Все это стопроцентно возможно и абсолютно реально. Нужно только сказать…».

«Да?..».

Никто не спорит, что сложнее всего бороться с самим собой. Свои желания и позывы всегда наиболее непреодолимы. И в борьбе с ними ни внутренняя злоба, ни опыт боевых действий не смогут прийти вам на помощь. Так что забудьте про то, как ранее вы беспощадно мордовали полчища неприятелей фекалиями и грязью. Теперь это в прошлом. Теперь есть только вы и еще раз вы. И вы не победите…

«Так есть ли смысл в том, чтобы пытаться?»

Я не хотел отвечать на этот вопрос. Пропало желание или что-то типа этого.

Однако это случилось не только из-за внутренних противоречий. И маленький невзрачный кавказец, сидящий на сером стуле с металлическими ножками в обнимку с угрюмой молчаливостью и раритетным портфелем, и высокий брюнет в темно-синем двубортном костюме, стоящий в проеме серой металлической двери и извергающий из себя громкие одиозные призывы – оба успели меня очень сильно утомить. И мне уже не хотелось видеть ни того, ни другого. Хотелось, чтобы они отвалили, исчезли с глаз долой. Так что в конечном счете именно поэтому я и сказал то самое долгожданное…

– Да…

Пауза. Молчание. Тишина. Возможно даже некоторый парализующий сознание шок, потому как двое морально окучивающих меня персонажей видимо уже и не надеялись получить от меня самое желанное и самое необходимое. И в связи с этим мне чуть позже пришлось дополнительно уточнить свою позицию.

– Я согласен.

– Прекрасно! Отлично! Бесподобно!

– Замечательно…

Высокий брюнет в темно-синем двубортном костюме и при ярко-желтом галстуке и вместе со своей необузданной экспрессией был неописуемо счастлив где-то около трех непродолжительных секунд. Затем он почему-то резко переменился в лице, стал выглядеть очень серьезным, а когда мгновением позже взглянул на циферблат дорогих золотых часов с вкраплениями немаленьких бриллиантов, то в дополнение приобрел ярко выраженную нервозность и настойчивую озабоченность.

– Мне пора! У меня дела! – рявкнул высокий брюнет еще немного погодя, после чего исчез из дверного проема и громко хлопнул за собой серой металлической дверью.

Но маленький невзрачный кавказец Муна все еще оставался со мной, сидя на сером стуле с металлическими ножками в маленькой серой комнате.

– Замечательно…, – произнес он, как и прежде.

– Вам виднее, – ответил я.

– Определенно…

Не закончив с фразой, Муна в очередной раз полез рукой в коричневый портфель. Из него рука вернулась с новой увесистой стопкой печатных листов.

– Для того чтобы утвердить соглашение между вами и третьими лицами необходимо подписать триста пятнадцать экземпляров…

«Да чтоб ты сдох!» – беззвучно ответил ему мой внутренний голос.