Фантазм

Филипп распорядился присматривать за ним тщательнее, опасаясь, что мальчик может что-нибудь сделать с собой, но в том и не было нужды — Айсен просто перестал есть. Причем, было ясно, что это не осознанное волевое решение, юноша элементарно не хотел жить.

— Узнали что-нибудь? — весельчак Луи многое повидал в жизни, но проняло даже его. Он был уверен, что парнишка натерпелся в рабстве неведомо каких ужасов, поэтому не в себе настолько.

В каком-то смысле он был прав.

— Нет.

Филипп уверился уже, что брат его избегает — неужели стыдно стало? Вряд ли. Тем не менее, каждый раз как он заходил, намереваясь прояснить ситуацию с юным рабом, Фейрана неизменно не оказывалось дома. Старый домашний раб, может, и рад был бы что-нибудь сказать, да много ли у немого узнаешь: тот ведь даже грамоте обучен не был, чтобы написать.

Мужчина недолго раздумывал, глядя на воду за бортом, а потом решительно направился в каюту: состояние мальчика уже хуже некуда, и больше так продолжаться не может!

Войдя, он осторожно присел рядом со свернувшимся в маленький комочек юношей.

— Айсен, — мягко обратился Кер к нему, погладив острое плечико, — Айсен, ответь пожалуйста. Я хочу поговорить с тобой.

Молчание. Но когда мужчина потянул его за руку, мальчик покорно сел, уставившись вниз на покрывало.

— Айсен. Не нужно больше бояться! Ни меня, ни кого бы то ни было, — ласково убеждал его Кер. — Здесь никто не обидит тебя и не тронет, клянусь!

Молчание. Складывалось впечатление, что все ему уже безразлично.

— Айсен, можно тебя спросить?

На миг в синих глазах мелькнуло что-то живое — вялое подобие удивления: у него вдруг спрашивают разрешения?

— Можно? — Филипп терпеливо ждал и был вознагражден едва заметным неуверенным кивком.

— Не хочешь — не отвечай, если это тяжело для тебя. Понимаешь?

Еще один робкий растерянный кивок, но, кажется, юноша понемногу начинал втягиваться в общение.

— Скажи, ты ведь… был с моим братом?

О! а вот это уже настоящее удивление! И проблеск какой-то непонятной мысли… Хорошо!

— Ну… ты делил с ним постель?

— Да… — тихий шелест. Филипп едва удержался от вздоха облегчения: это было первое услышанное им от Айсена слово после «господин очень добр» еще в доме Фейрана.

— Он… принудил тебя? — спросил он, как не горько было предполагать подобное. — Делал тебе больно?

Такая же призрачная улыбка. И ответ знакомый:

— Господин очень добр.

Мужчина все-таки вздохнул и попробовал зайти с другой стороны.

— Айсен, расскажи, пожалуйста, как ты попал к господину Фейрану. Он купил тебя, выбрал в школе?

— Нет. Я умирал, — спокойно объяснил мальчик, глядя куда-то в сторону. — Наверное, ему стало интересно…

Филипп еле сдержался, чтобы не поежится от этого ровного голоса.

— Умирал? Ты болел, и он лечил тебя? — мужчина ободряюще сжал тонкие руки, но мальчик внезапно вздрогнул и побледнел. Синие глаза снова почернели, его затрясло.

— Мой… — Айсен даже заикаться начал, — мой первый хозяин любил боль… Он… он всегда бил меня и…

Ладошка сжимала ошейник с такой силой, что побелели костяшки.

— И… тут, — вторая рука легла на живот у паха, — внутри все порвал…

У Кера перехватило дыхание от этой безыскусной повести и страшного ее смысла. Перед глазами стояли полоски рубцов на спине ребенка, виденные когда его бесстыдно тискал Ожье: он представлял как это могло быть, когда раны были свежими.

— Твои шрамы… — проговорил он севшим голосом.

Айсен лишь закусил дрожавшие губы.

— Не бойся, дитя, — потрясенный Филипп снова погладил его по напряженному плечу. — Ничего подобного с тобой точно больше не случится! Обещаю!

Одно хорошо — от жутких воспоминаний мальчик, кажется, очнулся немного и оживился.

— И Фейран тебя выкупил, — Кер вернулся к нынешней истории, которую прошлое насилие все же не объясняло до конца.

— Я не помню как, — так же просто ответил Айсен. — Мне было совсем плохо, и господин Фейран меня еще долго лечил.

— И что же, он сразу стал спать с тобой? — в голове не укладывалось, что его брат мог спокойно сношать едва поправившегося после зверских надругательств мальчишку.

Что-то он, наверное, и впрямь не понимает в жизни!

— Нет, — Айсен простодушно отмел его опасения, что бы тут же добавить новых. — Я сам к нему пришел. Очень испугался вашего…

Юноша слегка покраснел, и эта естественная реакция от души порадовала его собеседника, продемонстрировав, что он все больше выбирается из бездны беспамятства.

— …товарища, и ссейдин Фейран сам меня взял… ну то есть сначала… и я… но потом… — Айсен окончательно запутался, смутился и умолк.

Филипп молчал, не сразу решившись продолжить расспросы: не то страшно, что перепуганный мальчишка предлагает себя хозяину, чтобы избежать более жестокого насилия, а то страшно, что хозяин этим пользуется! Им — пользуется…

— А потом?

— А потом я ему надоел, — Айсен опять угас, возвращаясь в прежнее отсутствующее состояние, — и господин отдал меня сначала уважаемому Ахмади Низаму, когда он гостил у господина, а теперь вам…

— ЧТО?! Что значит отдал гостю?! — Филипп подскочил.

Он наивно предполагал, что после всего услышанного потрясти его уже невозможно, а зря!