Фантом пересмешницы (СИ)

Лифт дрожит, пол трясется, и Альма инстинктивно хватается в поисках опоры за запястье Сейна. Тот чуть улыбается. Девушка опускает руку и разглаживает без надобности подол платья.

— Логики совсем не наблюдаю, — проигнорировав случившееся, отвечает ему девушка.

— Ты потом узнаешь его получше, как и все остальные, — жмет Сейн плечами. — Но это будет потом, а пока я в двух словах проведу тебе экскурсию, и начнем мы с кухни, потому что Элдер будет не доволен, если я еще хотя бы пять минут с тушками кроликов буду бродить по блокам.

Пока они идут, Сейн быстро вводит ее в курс дела, и Альма постепенно понимает, что, может, от гнета Капитолия Дистрикт Тринадцать и избавился, только это не помешало ему самому придумать контроль нового уровня.

Альма сбивается со счета блоков после десятого согнутого пальца и принимает решение запоминать все на практике, а не сейчас. Сейн ведет ее по серым коридорам, указывая то в одну сторону, то в другую. Подземный мир большой, только людей в нем совсем не видно.

— Где все жители? Мы почти никого не встретили.

— Все на заданиях, — просто отвечает он. — Каждое утро мы получаем расписание и следуем ему. Дистрикт Тринадцать — это организм, и мы следим, чтобы все органы хорошо работали.

Альма хмурится, но согласно кивает. Стратегия Элдера Койна вырисовывается все отчетливее, но что-то не дает Альме покоя.

— Сейчас на кухню отдам дичь и покажу тебе, где ты будешь спать, — продолжая идти спиной вперед, произносит он. — Оливия, душа моя, я не с пустыми руками!

Альма Грей никогда не видела людей в теле. Все постоянно недоедали, выживали и едва находили средства для существования, но главная повариха Оливия выглядит так, словно лишений в жизни никогда не испытывала.

Ей почти завидно было видеть на пухлых щеках поварихи здоровый алый румянец от жарких плит, сияющие глаза, сильные руки и женственное тело с хорошими формами. Альме порой стоило больших трудов смотреть на свое угловатое, костлявое тело в зеркало. Хорошо, что зеркал в ее жизни было не так много.

— Сейн! — разводит она в сторону руки. — Вы сегодня с Громилой нас порадовали, чего греха таить! Верно, леди?

Около семи девушек вразнобой начинают кивать и смеяться, приветствуя Сейна и кокетливо сверкая глазками. Альма понимает, что Сейн среди этого ограниченного мира — точно живая роза в разгар зимы. Симпатичный, обаятельный и, что самое главное, доступный.

Альме Грей кажется, что попытки расположить к себе Элдера Койна эти девушки оставили еще в самом начале, хоть он является самой удачной партией. Альме не нужно смотреть на остальных, она уверена, что это так.

— Добрый день, леди! — приветствует всех Сейн и кладет на столешницу семь тушек кроликов. — Кто мне скажет, насколько потрясающая будет сегодня на ужин похлебка?

— Самая потрясающая, Сейн! — тут же выскакивает единственная светленькая девушка из всех остальных.

Еще одна генетическая удача. Альма уверена, что девушка чувствует себя особенной, поэтому такая смелая и легко идущая на контакт с Сейном. Скорее всего она уже представляет, как назовет их кудрявых светловолосых детей. Альма чуть морщится от этих мыслей.

— Это очень радует, Бекки, — не скупится на улыбку Сейн. — Леди, мне придется вас покинуть, но мы все обязательно увидимся за ужином!

Сейн также передает так называемой Бекки сумку с плеча и что-то шепчет, чуть склонившись вниз. Она улыбается и принимает ее, после чего вынимает оттуда кулек с дикой земляникой. Альма помнит, как они нашли полянку буквально за час до прихода в Тринадцатый, и заметила, как Сейн набрал несколько таких кульков.

Вот, значит, для чего.

— До вечера, леди!

— До вечера, Сейн! Забегай почаще! — в унисон реагируют девушки.

Как только Сейн подходит к Альме, берет ее мешок и, приобняв за плечо, ведет к выходу, Альма чувствует, как несколько пар глаз прожигают в ее спине дыры. Зря он так сделал. Теперь подруг на кухне ей не завести.

Они снова заходят в лифт, и Альма тактично делает шаг в сторону, вынуждая его опустить руку. Она снова молчит и слушает, а Сейн рассказывает, параллельно вбивая что-то на экране в прямоугольной коробочке. Альма решает запомнить о нем две важные вещи: младший брат Элдера не умеет молчать и имеет друзей в каждом углу Тринадцатого Дистрикта.

— Ты правда поёшь? — как бы между делом спрашивает ее Сейн.

— Да, — отвечает она, следуя за ним по серому коридору, кажется, двенадцатого яруса. — Умею играть на музыкальных инструментах, знаю очень много песен и баллад. Многие сочинила сама.

— Это очень здорово! — искренне восхищается он. — Где ты выступала? Это была какая-то труппа или… В каком Дистрикте разрешена музыка?

Альма знает, что интересуется он искренне, но рассказывать о себе она не станет. Она надеется, что здесь у них телевизоров нет, и никто не знает, что она участвовала в Десятых Голодных Играх. Пока никто из них не обращает на нее никакого внимания, и это радует.