Фантом пересмешницы (СИ)

Альма старается изо всех сил, но в конце первой недели на мгновение опускает руки. Ножи ей даются, но с большим трудом, слишком тесный контакт с жертвой приводит к тому, что она два раза за неделю меняет комбинезон, заляпанный кровью, а это недопустимо. Стирка раз в неделю, она привлечет к себе ненужное внимание.

Громила предлагает ей свое огнестрельное, из которого завалил в день их первой встречи оленя, но Альма тактично отказывается, почесывая уже затянувшийся розоватый шрам на плече. Идею со змеями Альма сразу отметает. Во-первых, это только испортит дичь, во-вторых, не стоит никому знать, что она водит дружбу с хладнокровными.

Сейн не сдается.

— Попробуешь?

Альма недоверчиво поджимает губы, принимая из его рук лук и колчан со стрелами.

— Я попробую всё, — не сдается она. — Что-нибудь точно мне подойдет.

Сейн рассказывает ей в двух словах, как нужно стоять, показывает, как натягивать тетиву до самой щеки, и Альма в теории все прекрасно понимает. Сейн указывает ей место, в которое ей требуется выстрелить, и отходит на безопасное расстояние. Он жестами подбадривает ее, когда она настраивается, и Альма действительно в свои силы верит, пока он не складывает руки рупором и не произносит: «Вперед, Альма!», и над ее головой слышится надрывное:

— Вперед, Альма!

Она пугается, дергает рукой, реагируя на звук, и стрела мчится во весь опор, срываясь с тетивы. Все происходит за мгновение; секунду назад единственная сойка-пересмешница, забравшаяся так далеко от Двенадцатого Дистрикта и умудрившаяся выжить, прокричала эти слова, и тут же Сейн вскрикивает, хватаясь за руку.

— Сейн! — в ужасе вопит Альма, срываясь с места. Лук летит куда-то под ноги.

Она подбегает к нему, падая на колени.

— Сейн! — снова истерично зовет она, не слыша собственного голоса. — Сейн, ты в порядке?!

— Да, — смеется он, зажимая предплечье ладонью, — я жив, все нормально!

— Покажи мне! — не может успокоиться она, наблюдая за тем, как серый льняной материал пропитывается алым.

— Это просто царапина, — успокаивает ее Сейн. — Видишь?

Он поднимает руку, показывая ей небольшой разрез от кончика стрелы на комбинезоне и внушительной длины царапину.

— Просто задело…

— У тебя кровь! — не унимается она.

— Альма, — он берет ее лицо в ладони и смотрит в глаза. — Я цел, слышишь?

От его пальцев пахнет металлом и солью. Она молча кивает. Альма не позволяет ему дольше положенного нарушать ее личные границы и высвобождается из слабой хватки, утирая с щеки пока не застывший мазок крови, который он случайно ей оставил.

С того момента лук и стрелы она больше не берет. Альма ненавидит лук и стрелы. И ненавидит соек-пересмешниц. Им нужно было всем остаться в своем Двенадцатом Дистрикте и там передохнуть от зимней стужи.

Альма надеется, что к весне здесь не будет этой живучей сойки.

Расстроившись окончательно, Альма даже начинает думать о том, чтобы все бросить и вернуться на свою кухню, но Сейн не дает ей расстраиваться и предлагает крайний и самый лучший вариант. Силки.

Не нужно возиться с кровью, выслеживать жертву или использовать оружие. Глупые кролики ползут в ловушки, как пчелы на мед. Альма запоминает принцип работы даже быстрее, чем планирует. Зря она еще в первые разы, когда Сейн брал ее на охоту, не попросила его научить ее ставить силки. Никаких бы стрел не было, никаких ранений. И никакой ненависти к птицам.

Они тренируются еще несколько дней. Альма радуется, когда ловит одного кролика, но вскоре, распробовав вкус к охоте, начинает идти на рекорд. К концу второй недели Альма не верит в то, что происходит.

Они ловят дюжину кроликов за охоту. Девять из них попадают в силки Альмы.

— Ученик превзошел учителя, — расхваливает он Альму, пока они идут вдоль коридоров на кухню, уставшие и довольные.

— Брось, — смеется она, — это просто удача.

За разговорами она забывает о том, что хотела намеренно найти Элдера и помахать у него под носом этими тушками, после чего уйти с гордо поднятой головой. Альма решает повторить рекорд на следующей же охоте, поэтому спокойно входит на кухню.

— Элдер! — искренне радуется Сейн, заприметив брата.

Спокойствие куда-то исчезает. Альма чувствует, как начинают потеть ладони; в куртке становится жарко. Она поджимает губы, когда Элдер оборачивается, прервав разговор с Оливией, и смотрит то на подходящего брата, то на стоящую возле разделочного стола Альму.

— Что здесь… — начинает он.

— Я с охоты, — прерывает его Сейн, примирительно выставив вперед руки.

— А она? — кивает он.

Сейн уже собирается что-то ответить, но Альма жестом поднятой руки просит его молчать. Он повинуется, на кухне замолкают все. Сделав несколько медленных шагов, Альма, не прерывая с Элдером зрительного контакта, кладет на край стола девять тушек кроликов. Лицо Элдера чуть дрожит в изумлении, в серых глазах читается немой вопрос.