Добровольно. Почему? Чтобы избежать необходимости осознать жестокость насилия?
Лейтенант Энебель подошла к девушке и осторожно сняла с нее трусики. Следовало забрать их и отправить в лабораторию на экспертизу. Чтобы убедиться, что Тюрен преступил границу дозволенного.
Манон не сопротивлялась. Не раздумывая, она поцеловала Люси в губы. Та не испытала ни отвращения, ни гнева к самой себе. Только нежность. И простое желание.
– Прости… Я…
– Не извиняйся, – сказала Люси.
Она увлекла Манон к кровати и уложила под одеяло.
– Тебе надо поспать, – шепнула она. – Завтра у нас будет важный день. Когда ты проснешься, я буду рядом.
Манон стало хорошо. Жить надо настоящим. Не пытаться встретиться с прошлым или будущим. Только не сегодня вечером.
– Этот поцелуй, гм…
– Люси, меня зовут Люси…
– Люси… От него мне стало хорошо… Я давно уже не ощущала такой нежности… Пусть я больше не помню ничего о себе, но есть вещи, которые я знаю…
Люси молча отошла от кровати, спрятала трусики в карман рюкзака и глянула на свое отражение в оконном стекле. Она простояла так, не двигаясь, еще долго.
Что с ней происходит? Ее ли это отражение?
– Думаешь, теперь у меня будет ребенок? – неожиданно спросила Манон.
– Что?
Манон смотрела в потолок.
– Ребенок… Его рождение… Я непременно это запомню… Это… Может быть, это откроет какую-то дверь… Дверь в будущее…
– Возможно, Манон… Возможно…
Не произнеся больше ни звука, Люси выключила свет и продолжала стоять, в темноте глядя на Манон.
Так и есть, этот козел Тюрен изнасиловал ее!
Сколько еще было тех, кто воспользовался ее недугом?
Люси злилась на весь мир. Это в самом деле мир грязи и мерзости. Сейчас ей мучительно недоставало присутствия близнецов.
С тяжелым сердцем она скользнула под одеяло и прижалась к чужому телу, которое ожидало ее. Губы Манон встретились с ее губами. И снова Люси не старалась избежать поцелуя. Как давно уже…
Они обе исчезли под одеялом. Жаркие ласки. Безумие мгновения. Договор, скрепивший окончательную клятву о невозможности пути назад. С этого момента их двое. Они вдвоем до конца…
Спустя час снаружи к окну крадучись приблизилась какая-то тень. Человек прижался лбом к стеклу, в руке у него была зажигалка.
Лейтенант Энебель сидела в кресле, рядом лежало ее оружие.
Придется найти другой способ…
37
– Манон? Ты спишь? Это Люси. Люси Энебель.
– Люси Энебель?
Шумное дыхание в постели. Темнота. Снаружи завывание ветра в кронах деревьев.
– Тсс… Мы в Бретани, приближаемся к Профессору. Спирали…
– Спира…
– Не шевелись. Не задавай вопросов, прошу тебя. Доверься мне. Ты ведь знаешь, что можешь доверять мне? Ты ведь знаешь?
Манон зашевелилась, готовая выскочить из постели. Но быстро успокоилась. Люси Энебель…
– Послушай, я… Мне просто необходимо рассказать тебе… Я никому ничего не рассказываю. И мне плохо, Манон, у меня очень тяжело на душе.
– Люси, я… Мы в постели… В Бретани? Как…
– Тсс… Несколько часов назад ты сказала, что хотела бы услышать мою историю.
Манон придвинулась:
– Если я вам это сказала, я была совершенно искренна. Я…
– Говори мне «ты», Манон. Как прежде, пожалуйста.
– Я тебя слушаю.
Люси не могла решиться, не знала, с чего начать. Она подыскивала слова:
– Семнадцать лет я никому не рассказывала свою историю. Хотя нет, рассказывала, но те люди теперь далеко… То, во что я собираюсь тебя посвятить, не слишком… разумно…
– Давай рассказывай… Не стесняйся.
– Все началось, когда мне было шестнадцать. Я только что поступила в лицей Жана Бара в Дюнкерке. У меня появились головные боли, которые все учащались. Сперва я терпела, все скрывала, потому что… потому что, главное, не хотела попасть в больницу. Мой… мой отец умер от рака легких, и я имела возможность видеть все этапы, через которые он прошел… Химиотерапия, операции… Я не выносила вида крови, я ненавидела эту… атмосферу болезни. До тошноты… Потом многое изменилось… – Люси тяжело вздохнула и продолжила: – Из-за головной боли я перестала встречаться с друзьями, лежала дома взаперти. Даже не могла больше учиться. Это длилось… наверное, месяца четыре или пять, и никто ни о чем не догадывался.
– Пока не заметила мать. Верно?
– Да… И тогда мне пришлось пройти все обследования. Сканирование, рентген, анализы крови… В конце концов обнаружили какую-то аномалию у меня в голове, в области твердой мозговой оболочки, совсем рядом с мозгом. И очень неудачно расположенную.
– Опухоль?
Люси свернулась калачиком.
– Когда мне сообщили, что вскроют мой череп, чтобы попытаться извлечь эту… эту штуку, я просто… взвыла! Откуда взялся этот ужас? Как он мог поселиться там, в глубине моего тела? За что такая несправедливость? Почему я? Мне хотелось понять, но никто не отвечал на мои вопросы, как если бы… от меня пытались скрыть правду.
Люси вцепилась руками в простыни. Манон нежно прижалась к ней:
– Ну и… Тебя все же прооперировали?