Фантомы мозга

Два дня спустя Артур впервые вошел в нашу лабораторию: тогда и мы представить не могли, что работа с ним растянется на целый год. Это был симпатичный молодой человек в джинсах, белой майке и мокасинах. В его поведении проскальзывало что-то застенчивое, почти детское; он часто шептал ответы на вопросы и смотрел на нас широко раскрытыми глазами. Иногда я едва мог расслышать его голос на фоне мерного жужжания кондиционеров и компьютеров.

Родители объяснили, что Артур попал в страшную автомобильную аварию в Санта-Барбаре, где он учился. От удара юноша врезался головой в лобовое стекло с такой силой, что три недели пролежал в коме, на волосок от смерти. Когда он наконец очнулся и начал интенсивную реабилитационную терапию, родственники преисполнились надежды. Артур постепенно снова научился ходить и говорить, вспомнил прошлое и, казалось, вернулся к нормальной жизни. Осталась только бредовая идея относительно родителей, — что они самозванцы, — и ничто на свете не могло убедить его в обратном.

Я немного побеседовал с Артуром на отвлеченные темы и, дождавшись, когда он привыкнет к новой обстановке, спросил:

— Артур, кто привез вас в больницу?

— Этот мужчина в приемной, — ответил Артур. — Старый джентльмен, который заботится обо мне.

— Вы имеете в виду своего отца?

— Нет, нет, доктор. Этот человек не мой отец, он просто похож на него. Он — как это называется? — самозванец, я полагаю. Но я не думаю, что у него дурные намерения.

— Артур, почему вы решили, что этот человек — самозванец? Что вас заставляет так думать?

Артур посмотрел на меня терпеливым взглядом — мол, это же очевидно! — и сказал:

— Да, он выглядит в точности как мой отец, но на самом деле это не он. Он хороший человек, доктор, но он определенно не мой папа!

— И все же, Артур, зачем этому человеку притворяться вашим отцом?

Артур заметно погрустнел:

— Это-то и удивляет меня больше всего, доктор. Зачем кому-то притворяться моим отцом? — Смутившись, он пытался найти правдоподобное объяснение. — Может, мой настоящий отец нанял его, чтобы заботиться обо мне, дал ему денег, чтобы он мог оплачивать мои счета…

Позже родители Артура, которых я пригласил в свой кабинет, только усугубили тайну. Дело в том, что, когда они разговаривали по телефону, Артур не считал их самозванцами. Он утверждал, что они самозванцы только тогда, когда сталкивался с ними лицом к лицу. Это свидетельствовало о том, что у Артура не было амнезии в отношении его родителей и что он не просто «сумасшедший». Являйся это правдой, почему он казался нормальным, слушая их голоса в телефонной трубке, и «сумасшедшим», когда смотрел на них?

— Это так печально, — вздохнул отец Артура. — Он вспомнил всех людей, которых знал в прошлом, — и приятелей из колледжа, и соседей по общежитию, и лучшего друга детства, и бывших подружек. Он не говорит, что они самозванцы. Только мы с матерью, похоже, ему чем-то не угодили.

Мне было искренне жаль родителей Артура. Мы могли исследовать мозг их сына и попытаться пролить свет на его состояние — и, возможно, даже найти логичное объяснение его поведению, — но надежд на эффективное лечение практически не было. Такое неврологическое состояние обычно носит перманентный характер. Однако в субботу утром я был приятно удивлен: мне позвонил отец Артура и поделился идеей, которая пришла ему в голову после просмотра телевизионной передачи о фантомных конечностях. В ней я демонстрировал, что мозг можно обмануть с помощью обычного зеркала.

— Доктор Рамачандран, — сказал он, — если вы можете заставить человека думать, будто парализованный фантом снова может двигаться, почему нельзя использовать аналогичный трюк, чтобы помочь Артуру избавиться от его заблуждений?

Действительно, почему нет? На следующий день отец вошел в спальню своего сына и весело объявил:

— Артур, угадай что! Этот человек, с которым ты жил все это время, самозванец! На самом деле он не твой отец. Ты был прав. Поэтому я отослал его в Китай. Я твой настоящий отец. — Он подошел к Артуру и похлопал его по плечу. — Рад тебя видеть, сынок!

Артур моргнул, но, похоже, принял это сообщение за чистую монету. Когда он пришел в нашу лабораторию на следующий день, я спросил:

— Кто привел вас сегодня?

— Мой настоящий папа.

— А кто заботился о вас на прошлой неделе?

— О, — сказал Артур, — этот человек вернулся в Китай. Он похож на моего отца, но теперь он уехал.

Когда ближе к вечеру я позвонил отцу, он подтвердил, что Артур теперь называет его папой.

— К сожалению, он принимает меня интеллектуально, а не эмоционально, — пожаловался он. — Когда я обнимаю его, я не чувствую тепла.

Увы, даже интеллектуальное принятие длилось недолго. Неделю спустя Артур вернулся к своему первоначальному бреду.

* * *