Фантум 2012. Локальный экстремум

– А что, может, ты и права, – Петрик видел, как хотелось Ксении, чтобы парень (как его там, Денис?) поехал в экспедицию. – Новаторский подход? Да. Будем искать икс-человека на уральских геометрических поверхностях.

– Вы всё шутите, – она вздохнула с облегчением. – Вы не пожалеете! В нашем мире всё так или иначе связано с математикой. Зачастую мы зажаты рамками строгих истин, и нам просто необходим свежий взгляд. Неожиданный, перевернутый, креативный.

– Надеюсь, он того стоит… Креативный? Слышали бы тебя в Академии!

Он наконец-то собрал портфель, рассеянным взглядом оглядел комнату, думая о чем-то своем. Взял пиджак и направился к двери. – Приглашай своего знакомого, пусть едет! Может, и будет какой-то толк… Да, всю аппаратуру нужно проверить, и только потом Савельев должен ее упаковать.

Он уже распахнул дверь, когда Ксения, вспомнив что-то, кинулась вслед:

– Владислав Григорьевич, а результаты фотоэкспертизы уже известны?

Профессор остановился, похлопал себя по бокам, ища нужную бумажку, извлек из нагрудного кармана сложенный вчетверо табельный бланк.

– Вот. Утром доставили. Фотографии подлинные. – Помолчал. Хотел еще что-то добавить, но лишь глянул серьезно и заспешил по коридору на выход.

4

Москва встретила Петрика восторженным гулом запруженных улиц, кваканьем клаксонов, горячим дыханием плавящегося на солнце асфальта. Он любил этот город. Город-цунами, город-жизнь. Когда же он был здесь в последний раз? Петрик набрал номер Славика. Вместо обычных гудков мобильник задрожал от вырвавшихся на свободу низких аккордов тяжелого рока. Профессор поспешно отключился, недоумевая, что же он сделал не так. Пока раздумывал, телефон привычно тилинькнул, принимая вызов.

– Вы мне звонили, Владислав Григорьевич?

– Славик! – обрадовался. – Я уже в Москве, буду в Институте минут через тридцать.

– Я вас встречу на входе.

– Жди, – и отключился.

Полчаса на такси немного вымотали. Городские дороги – словно реки текут. Шумят, извиваются водоворотами, всплескивают красными гребнями светофоров. Жилые дома близко подступают к проезжей части, всматриваются в свои отражения, мелькающие в окнах машин. А машины, будто листья на воде, – так их крутит и бросает неуемное городское течение.

Здание Московского института социально-экономической географии серой скалой выступило из общего бетонного массива. Вот, кажется, кто-то махнул рукой возле входа:

– Владислав Григорьевич! С приездом! – Славик пересек тротуар и распахнул дверцу. Помог вынуть багаж.

Они пожали друг другу руки, и Петрик с надеждой спросил:

– Новости есть?

Славик отрицательно мотнул головой.

– Ничего нового. Ищут.

Они прошли в холл, поднялись на второй этаж. Длинные прохладные коридоры, высокие потолки – словно в храме. Яркий солнечный день гасится в таких зданиях сумраком каменных сводов, и где-то в путанице лестничных маршей живет эхо. Всякий знает – оно пугливое, и отзывается только тогда, когда в здании пусто.

– В кабинете отца до вчерашнего дня работала комиссия, – на ходу сообщил Сайко-младший. – Голос у него был высокий, с хрипотцой, словно у мальчишки. Да он и оставался для Петрика мальчишкой, сыном лучшего друга. – Перерыли бумаги, искали зацепки. Рассматривали версию похищения, но прошло уже столько времени, что ее отодвинули на второй план.

– Похищения? – удивился Петрик. – Ты имеешь в виду деньги? Вряд ли. Он же не бизнесмен. Географ! Всё его богатство – это облака в небе. А облака… Кого могут интересовать облака, кроме Матвея Степановича?

– Да.

Они увидели, как из кабинета профессора Сайко выскользнул парень лет тридцати. Серый костюм, галстук. В руке – несколько книг. Плотно прикрыл за собой дверь и стал удаляться по коридору.

– Эй! – окликнул Славик. – Вы не меня искали?

Парень оглянулся, не сбавляя шага, приподнял книги.

– Я из библиотеки, майор разрешил. – Он ответил мягко, совершенно спокойно.

Через секунду он уже свернул в боковой коридор и скрылся из виду. Пожав плечами, Сайко-младший подошел к кабинету, открыл дверь и пропустил гостя вперед.

Прошедшее без хозяина время еще не успело проставить в комнате печать запустения. Разве что тонкий слой пыли гасил блеск былого движения. Петрик вдруг остро ощутил пустоту, образовавшуюся с потерей друга. С грустью вспомнил их последнюю встречу здесь, в кабинете. Это было утром, в понедельник. Запах кофе. Привкус горечи. О чем они тогда спорили? Кажется, он упрекал друга в том, что тот постоянно в разъездах, три недели из четырех ежемесячно. А как же время на личную жизнь? И ведь он был прав! Матвей же, как всегда, замкнулся. Одинокий волк. Что-то бурчал в ответ, затем процитировал Камю. Петрик даже помнит интонацию, с которой он говорил: «Путешествие как самая великая и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя». Да, именно эти слова. С привкусом горечи.

Петрик подошел к этажерке с книгами, пробежался взглядом по корешкам. Он знал их все. Взял одну, наугад. «Стратегическая география»… Вспомнил день, когда они вдвоем купили эту книгу…