Фараон Хатшепсут (СИ)

Прошло еще два дня. Та старушка во дворце больше не мелькала, и в Гермионе медленно, как по каплям, росла тревога. Могла же она отлучиться по делам? Могла.

Стражники выдохнули спокойно, когда увидели её целой и совершенно здоровой. Однако их Хатшепсут навсегда выгнала из статуса «телохранителей». Писцы же недо-Робины-Гуды навещали её ежедневно. Они искренне считали себя виноватыми и приносили тысячу извинений в её адрес. Даже носили ей фрукты в свободное от работы время — девушка почему-то не сомневалась, что дары-то эфиопские…

— Что стало с тем мальчуганом? — спросила Гермиона, идя вдоль сада. Тобес шел рядом, а Дред постоянно оборачивался, подозревая, что за ними следят.

Свежий воздух пронзал каждую клеточку энергией. Легким хотелось дышать глубже, только вдыхать с жадностью и не выдыхать совсем.

— С тем-то шалопаем? Увы, мы ничего не смогли сделать… Видите ли, эфиопцы раскрыли нашу технику и поймали не только его, но и других… Так что будет правильным поинтересоваться о нескольких детях.

Гермиона резко остановилась. Внезапно и цвет сочной зелени поблек от мрачных новостей.

— Сколько же их? — меж ее бровей мелькнула морщинка.

Тобес печально вздохнул и покачал головой.

— Много. Слишком много… — он поник и ссутулился в плечах в знак скорби, и у Гермионы сжалось сердце.

Много…

— И что же с ними стало? — в ее глазах заметалась тревога. В диалоге повисла пауза. Переживания медленно обвивались вокруг шеи, намереваясь душить. Омерзительное чувство. Можно сказать, безысходность.

— Им отрубили руки, — прозвучало приговором.

Это уже произошло. Ничего нельзя сделать.

Тобес снова тяжело вздохнул и посмотрел на бледнеющую Гермиону. У той всё померкло, когда перед взором представилась кровавая расправа над маленькими, голодными, трясущимися от страха и стыда детьми.

Мужчины переглянулись и… расхохотались. Шутили? Ха-ха-ха, как смешно! Девушке ничего другого и не оставалось, как топнуть ногой. Нет, ну кто так шутит? Напряжение мигом спало.

— Это не смешно!

Фраза вызвала новую волну приступа смеха, и откуда ни возьмись, появилось страстное желание, дремлющее в ней с третьего курса. Вмазать наглецам, да и всё! Вот только не поняла бы общественность.

— Мерзавцы! — шикнула гриффиндорка.

— Кто такие “мерзавцы”? — снова шутка. Знали они, кто такие, — С детьми порядок. Будет, Гермиона, стража вовремя подоспела, — посерьезнел Дред, и снова обернулся.

— Хватит уже шутить, — улыбнулась Гермиона, хоть и знала, что причины подозревать не шуточные, что за ними и впрямь следят дворцовые. Но в целом виду не показывала.

— Действительно, хватит, — Тобес тоже немного насторожился.

Юноша устало вздохнул и вернулся к ним.

— Неужели я один чую слежку? — спросил он шепотом, рассматривая кусты.

— Ну… Ты вполне можешь быть прав, — низкий голос сочился насмешкой, — однако я немного даже рад, что решение стать воином отбросил за тебя отец…

Из-за неожиданности она вновь закусила губу. Все принялись оборачиваться и рыскать взглядом по саду, ища автора реплики. У входа во дворец показалась высокая фигура. Гермиона вздрогнула.

Плавной и совершенно уверенной походкой к ним направлялся никто иной как жрец.

Спокойно. Плавно. Почти беззвучно.

Вряд ли по выражению его лица можно было хоть что-нибудь прочесть. Он был в маске будничного профессора Снейпа, который так часто устрашал учеников.

— Добрый день, — только он умел вежливо приветствовать так, что возникало желание уйти немедля, — популярные «герои» Египта все в сборе, как я понимаю…

— Да брось, Сэ-Осирис, — хмыкнул Тобес. Казалось, на него нисколько не действовал убивающий взгляд. Гермионе же улыбаться не хотелось, хоть в глубине души её окутало спокойствие. Уж не представляла она, что будет радоваться черным глазам, которые некогда вызывали дрожь и испуг лишь от одного неправильного действия на уроке. Улыбнулась она несказанно необычно, когда в голове пронеслась знакомая мысль. Совершенно идиотская, несформированная и хромая, как громом раненная, мысль далеко не о дружбе…

— Тобес, какого сфинкса вы втянули во все это дело Гермиону? — улыбку девушки Снейп оценил странным, колким взглядом, — она могла пострадать, — и уже с переходом на английский, профессор подошел к ней и заставил ее затаить дыхание, — а что, позвольте спросить, заставляет вас лыбиться? Мисс Грейнджер, кто еще покусал вас, что вы двинулись головой в эти авантюры?

Спокойствие, скользившее в низком баритоне обманывало, и почувствовали это все. Каждый, конечно, по-разному: кто-то напрягся, а кое-какая девушка не смогла дать определение своим эмоциям.

— Жрица вовсе не участвовала в этом, — вступился Дред, — на нее снова напали, жрец.

Маг резко обернулся и прищурил глаза.

— Но отвлекли охранников вы, насколько известно, — прошипел профессор, как змей.

Здесь меж ними шагнула Гермиона, с робостью призналась:

— Это я попросила их, жрец… Иначе бы эфиопцы…

Но он ее с холодом перебил: