Фараон Хатшепсут (СИ)

Да не боялась она! Но насмешливо изогнутая черная бровь говорила, что ее хозяин иного мнения. Гермиона буквально купилась на этот хитрый наглый ход — она это поняла, стоило утихомириться гриффиндорской гордости.

Сомнения не оставляли её вплоть до последнего шага. Потом он просто привлек ее за талию.

— Расслабьтесь. Он вас не съест, — по телу Гермионы пробежала беспомощная дрожь, когда в её ухо, словно капля теплого виски, полился хриплый насмешливый шепот Северуса. Он встал позади, и девушка подумала, что совсем скоро съест ее кто-то другой…

Он взял её маленькую нежную ладошку в свою, полуобнимая, и направил к малышу, который с интересом поглядывал на новую хозяйку. Его коричневый нос, ловя новые запахи, дергался так забавно, что Гермиона даже не заметила, как улыбнулась. Северус улыбнулся тоже.

И, несмотря на это, напряжение в ней ни усиливалось, и ни спадало. Одно дело — Живоглот, знаете ли, и совершенно другое — зубастенький тигруля, чья мамочка наверняка лакомится кровавым стейком на завтраки, обеды и ужины.

Профессор провел большим пальцем по её костяшкам как бы невзначай, и Гермиона прикусила губу, играя равнодушие.

Больше внимания питомцу, больше…

Свободной рукой она почесала пупса за ушком, и тот снова стал обнюхивать её.

— Я ему нравлюсь, — то ли с интонацией вопроса, то ли с утверждением сказала она и повернулась к нему.

Ошибка, Гермиона, ошибка! Их лица находились слишком близко. Взгляды разделяла лишь разница в росте.

— Ему очень сильно нравится ваш запах. Где вы достали эфир лотоса?

Лишь благодаря волнению Гермиона не удивилась, что он так быстро узнал этот аромат. Конечно, он Мастер Зелий и всё такое, но неужели его обоняние развито настолько, что за первые секунды можно различить нотки? Или же он давно разгадывал его?

— Ваша лаборатория… Я в ней иногда проводила время… Химичила… Дистиллировала*, пользовалась, если так можно сказать, всеми прелестями жизни. Пахнуть как священный цветок, что может быть лучше?

Тигренок снова ее лизнул. А Северус наклонился и провел носом по ее шее, наслаждаясь ее запахом, своей ходячей амортенцией, о чем, конечно, он не признался бы даже себе…

И Гермиона попыталась сдержать счастливую улыбку… Возможно ли…

— Он милый, — ласково сказал ее звонкий, но слегка дрожащий голос, когда питомец вильнул хвостом и перелез к ней на руки. Весил он куда больше, чем казался. Не без усмешки профессор отстранился и помог ей, из-за чего их руки снова соприкоснулись. От его теплого взгляда у нее окончательно растопилось сердце. Она любила его. О, как она его любила!

Гермиона поняла, что попала. Пропала.

— А что же должна сделать невеста? — неожиданно для самой себя задала она вопрос.

— Поцелуя будет достаточно.

Взгляд Северуса упал на губы Гермионы и задержался там. У нее возникло ощущение, что они загорелись от этого взгляда. На щеках просочился румянец, но она осмелилась спросить:

— Любой?

Вновь появилось желание сглотнуть, когда он перевел свой внимательный, но такой любящий взгляд в ее темнеющие глаза. Словно он тоже ее любил по-настоящему… Молчание — знак согласия. Вознамерясь поцеловать его в щеку, она потянулась к нему. Но то ли они не поняли друг друга, то ли животное отвлекло их двоих, но Северус повернул голову. Угол сменился, и она поцеловала его губы. Вернее чмокнула, но сама.

Впервые.

Большие карие глаза распахнулись, и вместе со смесью растерянности, смущения и любопытства, она опустила взгляд на те мягкие губы, ласкающие ее неделю назад так, что хотелось стонать от желания. Вот-вот они должны были растянуться в усмешке. Она ждала. Но этого всё никак не происходило. Наоборот, её реакция, поведение заинтересовали Северуса не меньше, чем Гермиону — его губы.

Он снова потянулся к ней, и в этот раз Гермиона прикрыла глаза, ожидая…

— Жрец! У нас проблемы, — ворвался в их интимную атмосферу женский голос. Стояла та самая служанка, которая велела ей уходить.

— Всё в порядке, — пробубнила Неферуре, которую тащили сюда силком. Она упиралась как кошка перед порогом ванны, но с таким же кошачьим успехом.

Кровь, окрасившая ее руки, нисколько не внушала спокойствия, и Гермиона лихо подлетела к подруге, закидывая вопросами. Что случилось? Как? Когда? За спиной послышался смешок Снейпа, а сама же раненая фыркнула.

— Из носа кровь. Спокойно. Такое бывает, — отмахнулась Неф, не сводящая глаз с тигренка.

— Ей нужно лекарство, — потребовала строгая служанка, следившая за действиями Гермионы. Та времени не теряла: сварганила из тканей то, что слегка походило на салфетку. Трансфигурацию кто-то явно подзабыл.

— Не беспокойся, это всё объясняется в нашем мире. Ничего особенного нет, — протянул Снейп, которому совершенно не нравилось то, как на жрицу смотрела эта женщина, — кровь у вашей внучки уже остановилась.

— Вот-вот, — кивнула, как видимо, та самая «внучка», новость о существовании которой ввела Гермиону в ступор. Так значит, та была бабулей? Тогда становилось понятным, почему женщина вела себя настолько строго с Сенмутом.

Теща.