Фараон Хатшепсут (СИ)

Обратившись к исписанному папирусу в руке, Яхмес дописала новые иероглифы. И снова светящиеся линии перестроились. Новый рисунок выглядел еще хуже. В нем умирала Неф и Сенмут, а её с Северусом линия после той самой точки превращалась в голубую и всё равно прерывалась. Иными словами, и здесь им грозила смерть.

Перепроверив строгие формулы, Гермиона пришла в ужас. Кому, как не ей известна точность арифмантики. Откинув волосы с лица, она стала лихорадочно стирать надписи и чертить свои, используя числа. Всё же получше иероглифов будет.

Свет в линиях усилился, и весь рисунок, как замудренная механическая система, перестроила расчет. Рисунок вышел четче. И, встав и не совсем твердой походкой подойдя к Гермионе, Неферуре с удивлением отметила, что кровь остановилась.

Отойдя на несколько шагов назад, Гермиона пристально вгляделась и гордо улыбнулась.

— Жертва будет только одна, — облегченно выдохнула Гермиона, — неизвестная серая линия. Вам нужно только стать жрицами. Неф, тебе лучше!

Яхмес кивнула, поглядывая на внучку с едва заметной радостью:

— С вашей магией ей стало лучше. На мою она совсем не реагировала, понимаете?

Понимала и прекрасно. Неферуре была не просто волшебницей, в её жилах текла наисильнейшая магия, что случалось один на миллион среди маглорожденных. Дар, перешедший от Яхмес, был не таким сильным, а Хатшепсут и вовсе была магглом, и это точно.

Гермиона ушла в себя, раздумывая над вариантами. Магия в Неферуре поджимала и сокращала их время. Впервые ей встречался настолько сильный потенциал. Словно волшебство бурлило в ней и рвалось наружу. И теперь она и Северус были в тупике. Конечно, ей не приходилось сомневаться ни на минуту, что эти три серые линии — маги, и что они непременно хоть как-то помогут им. Сомнения вызывал тот факт, что могла помочь не слабая и Древняя магия, а сильная и современная. Более совершенная. То есть, скорее всего их магия.

— Но такого почти не бывает… Организм жрицы должен реагировать на любое волшебство.

Немного помедлив, Гермиона вновь уставилась в линии и сказала:

— Нам стоит понять, кто эти незнакомцы. Их дороги подошли к Неф намного ближе, чем Тутмос, это странно, не кажется ли вам?

Внезапно чьи-то руки нежно обвились вокруг её талии. Его запах успокаивал.

— Северус, — нежно прошептала Гермиона, обращаясь взглядом к их красной линии, которая по расчетам даёт новую, тоненькую, но быстро растущую. Их ребенок будет сильным волшебником…

Северус прижал её спиной к себе и опалил горячим дыханием щеку. Похоже, он тоже понял расчеты, потому что его ладонь с нежностью погладила животик. Он прикоснулся губами к её виску, но медлил с поцелуем. Еще бы! Северус Снейп был против таких демонстраций навыков. Против знакомства Древности с цифрами. Наверно, если бы не вино и пиво с повышенными градусами, едва ли он был так неосторожен со свадьбой. Но вряд ли сейчас это могло как-то волновать Гермиону. Ещё минуту назад её и его ждала смерть, а теперь новая жизнь, которую Северус вложит в нее, если они помогут Неферуре.

Оставалось решить лишь несколько загадок.

Яхмес тоже занялась изучением линий, пускай в цифрах она ни шиша и не смыслила. Представлялись они ей совсем чужим языком.

— Мы под маскирующими, Северус.

Гермионе не ответили.

— Ты видишь это? — ласково поинтересовалась она. На её губах заиграла мечтательная улыбка. — Нам стоит узнать лишь, кто поможет Неф… Те три линии…

Гермиона и не думала смотреть на подругу, полагая, что она либо смущена, либо слишком увлечена магией, чтобы вести с ней беседу. Да и вряд ли пятнадцатилетнюю девочку можно было бы отнести к ряду тех, кто мог бы помочь решить такую арифмантическую загадку.

А зря. Глупцы те, кто не замечает очевидного. Именно это их губит. Никто так и не отвлекся от длинных сложных схем. То, что под маскирующие чары сложно проникнуть даже самому сильному волшебнику, как-то позабылось. Лишь одна Неферуре изменилась в лице с приходом Северуса. У неё пропал голос. Наверное, она сделалась бледнее, чем была. Стало слишком поздно, когда Гермиона обратила на это внимание. Да и вряд ли это что-то изменило.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: ужас в Неферуре был неподдельный и совсем не человеческий. Ей хотелось кричать, но всё было без толку. При этом девушка не шевелилась, не пятилась назад, как следовало бы делать. Парализованная, она резко пыталась хватать ртом воздух — единственное, что удавалось ей с успехом.

Гермиона собралась повернуться к Северусу, но тот вовремя отступил, и легкая совсем незнакомая ей усмешка тронула уголок его губ. Этого было достаточно, чтобы внутри все похолодело от ужаса. И следующие слова Северуса показали, что боялась она не зря. Это был совсем не его голос.

— Конечно, Гермиона, я вижу эти три линии, — Осирис отошел от нее и медленным шагом прошелся по комнате, рассматривая рисунок. Изредка на его лбу вздувалась вена, но в целом он вел себя как победитель. Словно выиграл не только битву, но и войну.

— Более того, дорогая моя, одной из них являюсь я.