Фараон Хатшепсут (СИ)

Что здесь делал Сенмут в такую рань — оставалось загадкой. Тутмос не подозревал, что воспитатель Неферуре тоже является любителем утренних прогулок. Такое развитие событий в корне не устраивало парня. Его покупки, его пребывание здесь, на местном рынке, вдали от Дворца, должно быть тайной…

Со скоростью ястреба Тутмос скрылся за телегой. Место было настолько удачным, что и торгаш не нашел бы. Вдохнув запах свежего сена и ветхого дерева, он принялся выжидать.

Уж слишком важен был их с Хатшепсут план, и что-то подсказывало будущему фараону, что над ними нависла угроза. А вернее над ним и Неферуре. Впервые за долгие годы войны, страшных битв и запаха преследующей смерти его сердце забилось быстрее, чем когда-либо.

Но убежать теперь он не мог.

Тем временем недовольство Сенмута переливалось за чашу терпения, несмотря на то, что внешне он был крайне спокоен и уверен в себе. Его коронная улыбка пряталась за маской холодности.

— Вы опоздали, — презрительно проговорил он и резко обернулся.

— Не думаю, что в таких делах можно спешить, уважаемый Сенмут, — тихо и не менее уверенно проговорил подошедший собеседник. Глаза архитектора гневно сверкнули.

Тутмос навострил уши и прищурился, разглядывая второго мужчину. Тот возник будто из ниоткуда — настолько тихо подошёл — и его широкая спина загородила Сенмута. Впрочем, и это была с детства знакомая фигура.

— Нам всего лишь обговорить детали, да и все. Моё время очень ценно, господин чиновник.

— Спешка вас погубит, Сенмут. Вы же великий архитектор! — выплюнул Инени, кривясь в презрении. — Или вы и с чертежами работаете также быстро и аляписто? Если мы хотим сделку, нам следует, — мужчина безбрежно махнул рукой, — подружиться. Откроете свои карты?

Инени резко развернулся и мазнул пристальным взглядом по пустынной улице. Тутмос похолодел, когда понял, что его дорогой наставник смотрит прямо на телегу с сеном.

— А ты, Инени, готов открыть свои? — прищурился Сенмут

Стоит отдать должное чиновнику, тот излучал уверенность, будто победа уже лежала у него в кармане. Он повернулся. В его голосе скользила насмешка, граничащая с невинностью.

— Я желаю сделать Тутмоса фараоном. И сделаю.

Он шагнул в сторону телеги. Сенмут хмыкнул:

— И только? Как мало ты хочешь. А как же моя стройка?

Инени присел на сено, и телега с тягучим, щекочущим нервы скрипом накренилась. Тутмос замер. Теперь его желание оставаться незамеченным усилилось вдвойне. Туника Инени находилась всего в паре локтей от его вздернутого носа.

— Твоя стройка? Я потерял к ней интерес, архитектор.

— Действительно, когда она на грани разрушения, интерес угасает, — Сенмут скривил губы.

— Зато, уважаемый Сенмут, вам очень понравится результат, если вы в день восстания приведете своих эфиопцев.

У Сенмута совсем по-другому засияли глаза, будто он ждал этой фразы не один год. Словно то подкрепление, в каком он нуждался, нашлось, пускай в лице и давнего недруга. Мужчина оглядел безлюдную улицу, высматривая лишние уши. Тех не нашлось, и он продолжил шепотом:

— Ворота будут открыты, мы будем вас ждать. Осталось обговорить последнее.

Пребывая в смешанных чувствах, Тутмос обдумывал услышанное. К большой досаде, на улицу вышел довольный торгаш, который выводил двух гнедых коней. Разговор между заговорщиками прервался.

— О, чиновник! — махнул купец, продолжая озираться по сторонам. — Вы не видели здесь юношу?

Инени спрыгнул с телеги, которая опять же с неприятным звуком встала на место.

— Юношу? — медленно протянул Инени, переглядываясь с Сенмутом. Счастливый продавец закивал.

— Такой загадочный и щедрый. Совсем доходяга.

— В такую рань? — удивился Сенмут и улыбнулся. Теперь его ямочки на щечках казались не более, чем фальшивкой.

— Еще раньше! Говорила мне мама: «Эхвет, мальчик мой, открывай лавку рано!». И вот, я открыл сегодня, а он, такой ушастый и юный, с лихвой заплатил мне за двух лошадей, представляете?

Инени внимательно смотрел на продавца и молчал. Но Тутмос слишком хорошо знал своего наставника, чтобы даже по молчанию понять столь простую вещь: Инени уже знал, кем был тот самый юноша.

Комментарий к Пентаграмма

* — В Древнем Египте правителя наделяли священными свойствами.

Дорогие мои, с приходом осени вас!))))

Спасибо, что поддерживаете меня, пишете отзывы и вдохновляете! Люблю вас всем сердечком)

========== Последний шанс ==========

— Нет, не видели, — повторил Инени с самым добродушным видом, — однако, скажите мне, если тот забывчивый шалопай объявится.

Чиновник усмехнулся и покачал головой, как бы в насмешку над юношеской беззаботностью. Тутмос же не издавал ни звука. Ему было известно, что Инени и Хатшепсут не питают дружеских чувств друг к другу, а потому доверие к наставнику в его душе медленно сходило на нет. Тот, как оказалось, двуличен. Даже по отношению к нему. Никакие знания жизни не стоили общения с предателем.

Сердце скакало быстрее табуна коней. Они были слишком близко. Его могли раскрыть.

Да и к тому же все замолчали. Становилось еще напряженнее. У Тутмоса запершило горло.

— Ну и места умеешь ты выбирать, Инени…