Фараоново племя

— Я, Иегуда сын Бецалеля, посылаю привет моему последнему внуку! Я умру раньше, чем отпразднуют твое обрезание, и не успею благословить на долгую и счастливую жизнь. Надеюсь, Господь сделает это за меня, пошлет тебе Ихиель, всяческие блага, увенчает чело мудростью, а сердце добротой. Я был хорошим отцом и хорошим дедом, щедро наделил всех отпрысков рода Лив. А для тебя, Ихиель, у меня особенный дар. В Праге сменится множество королей и наместников прежде, чем кто-то решит тронуть пражское гетто, но твой отец взял семью и решил уехать подальше от громкой славы. Если беда постучится в твои ворота, дорогой внук, если взбунтуются воды или вспыхнет негасимый огонь, если свирепые иноверцы взалкают крови отпрысков твоего рода, знай — у тебя есть надежный защитник. Возьми красную глину, смешай с красным вином и красными ягодами, и слепи человека, большого, как дом. Кости сделай из прутьев, а когда они выгорят, залей пустоты свинцом. Облачись, как подобает раввину, надень на шею Золотую печать, а под язык созданию рук твоих положи этот свиток. Трижды прочти слова творения. Поверни амулет треугольником вниз. И зови! Голем может разломать стену и построить её, принести воды из колодца, ступить в огонь, железные сабли тупятся об него и железные топоры выщербляются. Он будет покорен своему повелителю. Но помни, мой мудрый внук — Голем защитник, а не…

Тусклые буквы было не разобрать, но реб Хаим Лив не стал вглядываться. Он понял главное — Господь решил все же спасти Озаринцы, матерей и детей, сыновей и отцов, увенчанных сединами стариков и прекрасных девиц, едва не ставших потехой для бесстыжих горе-солдат. Осталось разгадать ребус — какие слова Иегуда имел в виду, какую молитву надлежало читать его дальнему, очень дальнему родственнику? Глубоко вздохнув, реб Хаим бережно спрятал медальон на груди и отправился восвояси. У ворот кладбища раввина ждал первый снег — дождь замерз, мелкий пух посыпался из небесной перины, укутывая исстрадавшуюся, грязную землю. Всё замолкло, лишь из кустов шиповника возмущенно чирикали мокрые воробьи. Ай, уснуть бы — и чтоб пушками не разбудило!

Сора-Броха встретила мужа таким свирепым ворчанием, что дворовый пес завыл из солидарности. Она считала, что нужно бежать, пока дороги ещё пусты и все живы, перебраться к сестре в Берестечно или к сыну в Америку. Её раздражала погода, вороватая соседка Ривка, блудная коза Рута и кривая курица Каська, ей хотелось сочных груш, новый парик и ботинки на зиму. Замерзший насквозь реб Хаим кое-как успокоил супругу, пригнал козу, натаскал воды, переоделся в теплый домашний халат и сел читать Пятикнижие. Если Господь даровал тебе суп, у него хватит милости и на ложку. Раввин сжег две свечки, выпил кофейник скверного желудевого кофе и наконец лег спать, целомудренно повернувшись спиной к необъятной супруге… чтобы за час до рассвета разбудить её бешеным воплем: Вайивра!!! Вайивра Элохим эт-хаадам бэцальмо!!! И сотворил Господь человека по образу своему!!!

— Сора, беги к соседям! Скажи, пусть каждый мужчина местечка притащит по ведру угля и ведру глины в лодочные сараи. И пусть готовятся к свадьбе, не скупятся, варят кушанья, наряжают невест вовсю. Кто невесты? Да кто угодно, решайте сами.

Четыре семьи двое суток сидели шиву как по покойникам, оплакивали невест, проклинали их красоту и пышные косы. Мать большевички Доры рыдала молча — дочь пообещала ей, что сбежит, если услышит хоть одно «Шма». У остальных жителей не оставалось на слезы времени. Мужчины носили глину и поддерживали огонь, женщины, высоко подобрав подолы, месили красное тесто. Дурачок Ицка тёрся вокруг, норовя вывести на необожженной ещё поверхности узоры и буквы, понятные лишь ему. Старики перешептывались довольно — наш ребе отыскал путь к спасению, вот увидите! Он выведет нас из пучины бедствий, как Моисей из Египта! Хромой Мотя, послушав бабьи сплетни, исчез из села, словно и не жил. Тощего Берла тоже простыл и след.