Фарфоровое лето

Они работали, работали напряженно, ни на что не отвлекаясь. Прошло больше двух часов, прежде чем, наконец, они закончили. Юлиус Лётц размашистым росчерком пера подписал свое завещание. В нем были точно перечислены и точно описаны все ценные вещи, упомянут каждый автограф в отдельности. Составление этого списка доставило Юлиусу Лётцу особое удовольствие. Многословно, как это делают эксперты, он со всеми подробностями описал часы.

— Конечно, все можно было сделать и проще, — сказал он доктору Вильду, — но тут в последний раз взыграла моя гордость, ведь эту коллекцию я собирал всю жизнь. Кстати, денег я завещать не могу. Тут нам времени тратить не придется.

— Ваша внучатая племянница из-за этого не расстроится, — сказал доктор Вильд. — Она, на мой взгляд, не из таких.

— Конечно, не из таких, вы ведь тоже уже давно ее знаете. Я буквально вижу, как она понесет часы домой. Немного грустная, что дедушки Юлиуса больше нет. И очень довольная, что она сможет наконец сама заводить эту игрушку. Автографы, вероятно, заберет себе ее муж. Ну что ж. Они могли бы попасть в худшие руки. Может быть, у вас есть сигарета, доктор Вильд? Моя сестра… ну, вы понимаете.

Юлиус Лётц взял сигарету. Он медленно, с наслаждением выдыхал дым, благодарный Элле за ее отсутствие, доктор Вильд сидел напротив него, с бумагами на коленях, немного утомленный и чуть опьяневший от двух слишком быстро выпитых рюмок коньяка.

— Вы устали, доктор Вильд?

— Разве это по мне заметно? Собственно говоря, усталым должны были бы выглядеть вы, но про вас этого не скажешь.

— Внешность обманчива, — возразил Юлиус Лётц. — Я сам обманываюсь по поводу моего состояния, хотя надеюсь, что еще раз, последний, выкарабкался. Я ведь никогда не был приверженцем порядка в буквальном смысле слова. Но сейчас я решил навести его, чтобы мои вещи попали по назначению.

— Вы любите Кристину?

— Да, люблю. Она немножко выбивается из общего ряда, так же как и я. Это мне нравится.

— Но ведь вы с Кристиной не единственные индивидуалисты в вашей семье. Я имею в виду Клару Вассарей.

— Тут вы правы. К сожалению, мы сделали ошибку, сравнивая с ней Кристину. Она теперь о Кларе и слышать не хочет.

— Я бы сказал «не хотела», — заметил доктор Вильд. — Кажется, у нее пробудился интерес к Кларе Вассарей.

— Да что вы говорите? — воскликнул Юлиус Лётц и подался вперед. — У меня в общем-то тоже сложилось такое впечатление. Но почему вы так решили, доктор Вильд?

— Возможно, я не должен рассказывать вам об этом деле, но мне нужно с кем-то поделиться, потому что оно не выходит у меня из головы. Совершенно неожиданно для меня ваша внучатая племянница появилась несколько недель назад в моей конторе. Из профессиональных соображений не могу посвятить вас во все детали, но она пришла, чтобы узнать подробности о Кларе Вассарей. И она знает, что госпожа Вассарей имела дочь.

Юлиус Лётц поднялся и подошел к окну.

Некоторое время он стоял там, даже не делая попытки выглянуть на улицу, потом возвратился назад к доктору Вильду и снова уселся в кресло.

— Теперь мне все ясно, — сказал он. — Помнится, она говорила мне что-то о наследниках Клары. Таким образом она, очевидно, пыталась спровоцировать меня. Я на это не поддался. А вы, вы признались в существовании Клариной дочери?

— Пришлось, — ответил доктор Вильд, чуть помедлив. — Это подтверждалось документом.

— Ах вот как, понимаю. Вы имеете в виду дело о наследовании.

— Откуда вы знаете? — удивленно спросил доктор Вильд.

— Я ничего не знаю, — ответил Юлиус Лётц. — Я лишь предположил самое вероятное. Какое странное стечение обстоятельств. Я составляю завещание в пользу Кристины и узнаю, что она занимается наследством, оставшимся после Клары Вассарей. Вы что-нибудь сообщили ей о Барбаре?

— Конечно, нет. Да и что я мог бы ей сказать?

— Да, — сказал Юлиус Лётц, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — О Барбаре мы знаем немного. А о существовании Бенедикта Кристина даже и подозревать не может.

— Да, я тоже совершенно исключаю такую возможность, — кивнув, ответил доктор Вильд. — Ну что ж, мне пора, — продолжал он. — Как я понимаю, вы тоже не можете объяснить поведение Кристины. Я, вероятно, огорчил вас своим рассказом.

— Да что вы, — ответил Юлиус Лётц, — в голове молодой, ничем не занятой женщины происходят вещи, не поддающиеся объяснению. Давайте воспринимать это так. Кстати, Конрад сказал вам, что он — новый юрисконсульт опекуна Бенедикта? Опекун и понятия не имел о дальнем родстве, а Конрад не подозревал о том, что новый клиент является опекуном Бенедикта. Когда все выяснилось, опекун не захотел отказываться от услуг Конрада, тот очень расстроен из-за этой истории. Он даже просил совета у нашего семейства, чего раньше никогда не бывало.

— Я слышал об этом, — сказал доктор Вильд.

— В конечном счете все проблемы в жизни создают женщины, — заявил Юлиус Лётц. — Это прекрасно, не правда ли?

Доктор Вильд не стал развивать эту тему.