Фарфоровый детектив

– Маша! Маша, открой! – Терентий Яковлевич стучал кулаком в дверь. – Анисим, помоги!

Вдвоём они выбили дверь и ввалились в комнату. Никита зашёл следом за ними.

В освещённой солнцем комнате возвышался большой деревянный шкаф, на полках которого были аккуратно расставлены синие фарфоровые игрушки, те самые, которые Анисим Яковлевич дарил племяннице, приезжая по праздникам. Рядом со шкафом стоял большой стол, на нём были принадлежности для росписи фарфора.

На стуле рядом с кроватью сидела Маша. Она гладила разложенные перед ней на покрывале фарфоровые фигурки – близнецы привезённой Никитой и найденной в повозке Анисима Яковлевича.

Отец подошёл к ней.

– Маша…

Терентий Яковлевич обнял дочь.

* * *

Мужчины вернулись в столовую. Стояла тишина. Было слышно, как в углу тикали напольные часы.

Никита сказал:

– Мария Терентьевна нездорова. Такое бывает, господа. Нам на медицинском факультете французский профессор про такие случаи рассказывал. Детская психическая травма.

– Да какая травма, Никита Никитич? Маша с детства заботой окружена, ни в чём нужды не знала. Всё ей разрешал, жила как у Христа за пазухой.

– В этой заботе, Терентий Яковлевич, Маша росла одинокой, без матери, без подруг. Вот она и придумала собственный мир. Самой большой радостью для неё было, когда дядя по праздникам фарфоровые игрушки из Гжели привозил. Они и стали её друзьями. Со временем и жених появился.

– В детстве все в игрушки играют. Но убивать то зачем? Чем ей агашки не угодили?

– В фарфоровом мире была она и её куклы. И никого больше она в него не пускала. А когда она на завод первый раз попала, то увидела, что агашки похожие фигурки сами отливают и расписывают. Вот она и приревновала к ним. Получалось, что изменил ей жених.

– Но как она лиходейства эти придумала? Почему именно по праздникам всё случалось?

– Скорее всего, она ничего специально не придумывала. Просто болезнь обострялась, когда дядя приезжал. Для неё в эти дни видеть агашек с их куклами целым мучением было. Вот в какой-то момент она и решилась на убийство. В её больной фантазии это даже и убийством не было. Она же добра хотела, свадьбу устраивала для агашки и жениха-изменщика. Как в детстве играла, только к фарфоровой статуэтке ещё и живая невеста добавилась… – Никита перевёл дыхание и продолжил. – Вот и сегодня тоже обострение было. Узнав, что я приезжаю, чтобы с Анисимом Яковлевичем переговорить, она испугалась, что мы его винить будем за подарки детские, и решила одного «жениха» ему подарить, чтобы не расстраивался.

Терентий Яковлевич тяжело вздохнул:

– Что же теперь делать-то? Мне что, родную дочь под суд отдавать?

– Убийства больше не повторятся. А судить Марию Терентьевну нельзя, ей нужен доктор.

Александра Лоран. Особенные отношения

Объявления о прибытии утренних самолётов заполняли гулкое пространство аэропорта. Виталий набрал номер Тани – ответа не было. Набрал ещё раз – гудок звенел в пустоте. Внезапно ответил незнакомый мужской голос:

– Добрый день. Я врач. Скажите, кем вам приходится человек, которому вы сейчас набираете?

Виталий удивился:

– Это номер моей жены. А что с ней? Где она?

– На данный момент в реанимации. Мы констатировали отравление азиатской травой либо грибами. В общем, чем-то растительного происхождения, точнее сказать пока не могу.

– Почему в реанимации? Её можно навестить?

– Доставили на скорой, сутки назад. Навестить пока не сможете, кризис, к сожалению, не миновал. Делаем всё что можем. Звоните, – врач попрощался.

Виталий удивился. Возможно, мать расскажет больше. Набрал номер.

– Мам, это я!

– Виталик! Ты где, уже в Москве? – Тамара Ромуальдовна задохнулась от радости.

– В Москве, мам. Сейчас сразу к тебе.

Сердце Тамары Ромуальдовны заходило ходуном. Она даже села на стул, но быстро встала и открыла холодильник, зорким взглядом оглядывая заготовленные для стола продукты.

Такси еле тащилось по перегруженному Ленинградскому шоссе. Виталий смотрел на знакомый пейзаж – по обочинам до сих пор лежали грязные клочки снега. А в Калифорнии в апреле тепло, почти лето. Как жаль, что научный проект с российскими физиками Стэнфордский университет свернул, едва начав. Совместная работа на стадии подготовки обещала большие возможности для дружбы двух держав, но американцы вовремя опомнились. Тёплые отношения между странами имели свои пределы.

Правда нашлись американцы на уровне народной дипломатии, которые помогли бедному физику из диковинной России попутешествовать, раз уж есть виза – почему не использовать. Виталий за полгода с удовольствием проехал несколько штатов, взамен делясь лекциями «о положении в родной стране». Страну американцы часто по-прежнему называли Советским Союзом, хотя, казалось бы, – уже начало двухтысячных.