Фарфоровый детектив

Виталий вышел в другую комнату, где стоял городской телефон и набрал номер одной из сослуживиц жены. С кафедры Виталий знал не многих, и то в основном по рассказам жены и по фотографиям, но Евгению Даниловну он знал, поскольку Таня пару раз приглашала её с мужем на день рождения.

Евгения Даниловна откликнулась сразу и в разговоре подчеркнула, что далеко не всем на кафедре нравится, что Шавкят Закирович, отправляясь на более высокую должность при правительстве Москвы, хочет составить протекцию Тане и предложить вместо себя завкафедрой. Понизив голос, она добавила, что бабий коллектив и зависть привели к такому накалу обстановки, что после пары бутылок вина, а может водки – было и то и другое – прямо в ресторане, во время банкета, произошла довольно громкая и неприличная ссора Тани с одной из кафедральных дам.

– Евгения Даниловна, лечащий врач утверждает, что у Тани очень серьёзное отравление. Что вы об этом думаете? Это связано с банкетом?

– Мне трудно судить, Виталий, но в ресторане мы все ели одно и то же, и ни с кем ничего плохого не случилось. А вот поскольку ссора была довольно громкой, я же не могу судить – может быть, Тане отдельно что-то подсыпали в стакан или в тарелку. К тому же я не знаю, откуда она пришла в ресторан, ела ли что до этого. У меня в этот день вообще был выходной. Поговорите с Ольгой Дмитриевной, я вам дам телефон. С ней-то она и поругалась.

Виталий набрал телефон незнакомой преподавательницы. Внутри копошилось сомнение – что, так и сказать: «Раз вы поругались – вы мою жену и отравили»?

Что за бред… Ладно, как пойдёт. Преподавательница взяла трубку неожиданно быстро и, да, подтвердила, что вчера они с Таней сидели за столом рядом и что она сама в шоке от того, что случилось. Неожиданно она предложила Виталию встретиться и обсудить ситуацию. Виталий удивился, но договорились встретиться вечером у памятника Пушкину.

Виталий почувствовал, как его клонит ко сну: jet lag, никуда не денешься. Он решил до вечера немного поспать, но сначала вручить матери подарки, которые привёз. В какой-то степени Виталий был даже рад, что Таня в больнице – подарки матери было легче отдать вне её присутствия. Он очень ценил свои особенные отношения с матерью – так же, как и мать. Не хотелось ими делиться с кем-либо, в том числе и с женой.

Виталий занёс из коридора один из чемоданов, торжественно его открыл, развернул крышкой так, чтобы мать не видела внутренность, и стал вручать подарки – один за другим. Как Дед Мороз или фокусник, он доставал кухонные принадлежности, чай Sleepytime для борьбы с бессонницей, блузку, юбку, кухонное полотенце и пищевые приправы. Мать заплакала.

Виталий прошёл в комнату, снял жёсткие джинсы, достал с полки свои старые брюки – подростковые, надел. Понял, что маловаты и прямо-таки врезаются в задницу, обтягивают и спереди всё что можно. Ну и что… Они какие-то свои, привычные. Да и мама обратила внимание, заулыбалась покрасневшими глазами:

– Ой, помню эти брюки, как хорошо, что они тебе как раз!

Виталий лёг на кровать прямо в брюках, потом подумал, разделся и проспал три часа, до встречи у Пушкина. Встал с трудом – без будильника бы не получилось.

По описанию одежды – а именно бежевой куртки, как договорились по телефону, – Виталий сразу узнал Ольгу Дмитриевну. Молодая, нарядная, в весёлых золотистых кудрях, она не походила на скандального человека. А также на того, кто будет что-то подсыпать. Хотя кто знает… Но, как оказалось, разногласия с Таней у них действительно были. Ольга (так она сразу попросила себя называть) сказала, что в целом она против того, чтобы Таня была завкафедрой, в конце концов в Москве-то без году неделя, – она вдруг осеклась и с испугом посмотрела на Виталия. Но с другой стороны – выбор Шавкята она понимает. Шавкят был у Тани научным руководителем при защите кандидатской, и она с ним вместе написала не одну статью (чаще просто ставила его фамилию). Но он так обхаживал Таню на банкете, так поднимал за неё тосты, что Ольга не выдержала: стала язвить, намекать. Так донамекалась, что Шавкят на неё цыкнул, и правильно сделал.

– Вы понимаете, Виталий, у меня нет другого выхода – я вам просто должна признаться. Дома я не могла об этом говорить по телефону. В общем…

Она запнулась:

– В общем… Шавкят – мой любовник.

Она покраснела и почти по-собачьи взглянула на Виталия.

– Поймите меня правильно. Если мой муж узнает об этой связи – я окажусь на улице. В грязи. И без ребёнка. Мой муж очень серьёзный человек. Он бизнесмен. Я вообще могу не работать. А у завкафедрой такая мизерная зарплата – в общем, для меня – никакого смысла. Я такая дура! Вчера наболтала спьяну. Хорошо, Шавкят вовремя мне рот захлопнул.

– Не волнуйтесь, Ольга. Вот это меня вообще не волнует. Скажите, а все ели одно и то же? Мне сказали, что у вас была возможность подсыпать что-нибудь Тане. Что вы об этом скажете?