Фарсы

Увы! Я от стыда горю в финале!
Миледи Лейс вы лихом поминали!
Девицы, жены, вдовы есть на свете,
Соединила я все званья эти!
Судьбе пришлось меня пребольно высечь:
Исчезло все — и лорд и десять тысяч!
Я чудненького лорда упустила,
Хотя и до того, как изловила!
Но если б месяц пробежал медовый,
Его застала б я с подружкой новой,
А он меня — с любовником-обновой!
Но грустно в час томительный и ранний
Забыть свой сон — венок таких мечтаний!
Забыть о пьесах, операх, нарядах,
О париках мужских и маскарадах!
С прелестными мечтами распроститься,
С докучливым знакомым примириться!
Но все же есть для радости причина:
При мне хоть завалящий, а мужчина!
Мужчинам доверять не слишком мудро,
А вдруг меня он выставит наутро?!
Ах! Опорочена афронтом этим,
Наверно, заведу я шашни с третьим!
Ему скажите, коль искать он станет,
Что под вечер меня он здесь застанет!

Конец

Совратители или Разоблаченный иезуит

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Старый Ларун.

Молодой Ларун.

Мартэн.

Священник.

Журден.

Изабелла.

Беатриса.

Монах.

Слуги.

Место действия — Тулон.

ПРОЛОГ

Когда б в театре осудили строго
Любое исполнение пролога,
Мы больше бы не пели, не читали
Тот вздор, что прежде нужным почитали.
Актер уж не навязывал бы залу
Стихи, где складу нет и смысла мало.
Ведь нам поэт худой несет товар:
Он и потрепан, и линял, и стар.
Софизмы эти, шутки и морали
Теперь уж нас порадуют едва ли.
По-прежнему трагедия твердит,
Что слабым сильный непременно бит,
А бедный зритель преспокойно спит!
Возможно, вам слыхать пришлось не раз,
Что остроумье умерло у нас:
Вампиры-критики, подлы и лживы,
Поэтов кровь сосут — лишь тем и живы.
В истерзанных поэтов сатана,
Однако, вновь вдыхает жизнь сполна.
И вот они опять строчат прологи,
И зрители, поверьте, к ним не строги,
Хотя они и жалки и убоги.
Всем наплевать, про что в них говорится;
Текут они себе — ну как водица!
И коли нету смысла в этом деле,
Замолкнем мы, пока не надоели!

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Явление первое

Дом Журдена.

Изабелла, Беатриса.

Изабелла. В монастырь?! Ха-ха-ха! Пожертвовать молодостью, красотой!… Ты ведь ничего еще в жизни не видела. Что-то не верится!

Беатриса. Перед богом всякая жертва мала, дорогая Изабелла.

Изабелла. Вздор! Велика богу забота до хорошенькой мордашки — ему помыслы людские важны. Для него и старушка сойдет!

Беатриса. Придет пора — ты еще образумишься и тоже потеряешь интерес к земному.

Изабелла. Не раньше, чем для меня исчезнут земные радости, ну а тогда — не знаю. Готова даже пообещать, что, когда состарюсь и подурнею, составлю тебе компанию. Но свет не опостылет мне, пока я сама ему не опостылю.

Беатриса. Что может прельщать в этом мире разумную женщину?

Изабелла. О, мало ли что? Выезды, карты, музыка, театры, балы, комплименты, визиты, а больше всего — статный кавалер. В толк не возьму, что делать в монастыре женщине, если только она не совсем бесчувственная. Предаваться ночным бдениям, молиться, работать или, может, сожалеть, что рядом с тобой этот протухший монах, а не другой кто? Там ведь всякий мужчина, вместо того чтобы вводить тебя в грех, попрекает тебя за грехи. Завидная судьба, нечего сказать!