Фартовый город

Питерец не участвовал в допросах и опознаниях. Сначала он был занят похоронами Корди. Как самоубийцу, того должны были зарыть без отпевания. Чтобы упокоить несчастного бухгалтера, Алексей Николаевич приготовился объясняться со священниками, давать взятки. Но в первом же храме, куда он обратился, в Никольской церкви, ему пошли навстречу. Батюшка, которому питерец все рассказал, тут же согласился отпеть покойного по полному обряду. И не взял сверх положенного ни копейки. При этом заявил: грех-то грех, но ясно, что раб божий Аркадий совершил его в умоисступлении, впав в отчаяние от случившегося с ним несчастья. Пусть его там судит Вседержитель, а здесь не дело мучить душу лишними гонениями. Корди похоронили на Крестовоздвиженском кладбище. За гробом шли всего двое: Лыков и Оконишникова. Руководство гирлового комитета обиделось на своего бывшего работника – из них не явился ни один.

Покончив с трудным делом, Алексей Николаевич проводил Ольгу Дмитриевну в Петербург. Та как-то подозрительно спокойно села в поезд, без споров и пререканий. Не собралась ли она сойти на первой же станции и тайно вернуться, подумал сыщик. Но это сущий авантюризм, Ольга в подобных вещах до сих пор замечена не была.

Посадив подругу на вечерний поезд, сыщик отправился к коллегам. Блажков с Англиченковым пили чай, вид у них был довольный.

– Проводили? – обрадовались они. – Давайте подсаживайтесь, и вам нальем. Водки, опять же, целое ведро…

Петр рассказал, что успел выяснить. Схваченные в Собачьем хуторе бандиты оказались из ближайшего окружения Меньшого Царя. Если добавить к ним тех, кого побил Лыков, получается, что костяк банды задержан. На свободе оставались еще люди, и среди них Хан Иван. Сейчас они перебегут к Среднему Царю, о котором у сыщиков нет никаких сведений. Англиченков предлагал завербовать того парня, который дал признательные показания. Устроить ему побег, внедрить в банду Прохора Царева, а потом взять ее разом.

– Ты его отпустишь, а он драпанет из города, – возразил Яков Николаевич.

– А что мы теряем? Ну, возможно, и драпанет. Черт бы с ним. Зато, если получится, у нас будет освед внутри банды.

– Как думает столица? – обратился к питерцу Блажков.

– Считаю, надо попробовать. Вся наша работа строится на внутреннем осведомлении. Без риска тут никак.

На том и порешили. Петр пошел в полицейское управление, в кордегардии которого сидели арестованные, вербовать Чумаченко. Блажков составлял план новой операции. Коллежский советник попытался навязаться к нему в помощники:

– Что сочиняете, Яков Николаевич?

– Сведения интересные пришли, – ответил сыщик. – Есть такой береговой рабочий Петренко по кличке Тырло. Известный вор, прожженный. Я давеча поймал его на очередной краже и выпытал кое-что в обмен на порванный протокол…

– И что выпытали?

– Где прячутся Мишка Иванов и Тихон Качанов.

– Местные знаменитости, что ли?

– В некотором роде, – кивнул коллежский регистратор. – Известные налетчики, на каждом кровь. Два года их найти не могу, сукиных детей! Когда был в Ростове еврейский погром, они под шумок разбили ювелирный магазин Прехтля на Московской улице. А хозяина и приказчика зарезали. Я думал даже: сбежали ребята из города. Как в воду канули. И вот оказалось, что нет, живут у меня под боком. В Ткачевском переулке, в доме нумер одиннадцать. И в ус не дуют.

– Мы с Петром сегодня ночью бродили по этому переулку, может, и мимо прошли.

– Я сам сто раз мимо прошел, – со злостью сказал Блажков. – Но теперь все, теперь шутки кончились. Лично поймаю стервецов, хоть удовольствие получу.

– А меня в компанию возьмете? – спросил Алексей Николаевич, хотя валился с ног от усталости.

С ним в Ростове вообще творились удивительные вещи. Вроде бы, достигнув высоких чинов, сыщик остепенился, заплыл жирком и уже не рвался в бой. Пусть юность рысачит, а старость поглядит. Но в этом городе в коллежском советнике проснулся прежний задор. То ли хотел покрасоваться перед своей женщиной и сделаться ненадолго моложе. То ли общение с ростовскими коллегами, храбрыми и достойными людьми, заставило подтянуться. Но факт то, что Лыков с прежним презрением к опасности взялся помогать Блажкову и Англиченкову. Чудеса, да и только…

– Не возьму, – отрезал начальник отделения. – Не все вам с Петькой мед хлебать, оставьте и мне чуток. И потом… слишком они опасные. Хватит с вас ночных приключений.

Так и не взял питерца, отказал наотрез.