Фартовый город

— Вдруг бедолага лишь этой торговлей и живет? А вы его ощиплете. Фамилия тебе, вишь, не понравилась. Нет, я против. Пограбьте лучше пивные Чурилинского завода. Их полно, от наследников не убудет…

Пивной завод наследников Чурилина славился на всем Юге. В Ростове-на-Дону он имел одиннадцать лавок, разбросанных по всему городу. Из них на Сенном рынке стояли аж три.

— Какую прикажете грабануть? — спросил титулярный советник.

— Ту, что возле ночлежного приюта. Мне там вчера пиво водой разбавили. Таких не жалко!

— Сделаем.

— Только учти, Сергей: если нашумите, из других лавок прибегут на подмогу.

— Вот я им прибегу! — Азвестопуло предъявил грязный кулак.

— Чего руки не моешь? Или в образе?

Помощник ехидно спросил:

— А вы когда из Петербурга по этапу в Нерчинск шли, часто умывались? [47]

— Тоже сравнил… А бинты с головы почему снял? Зажило?

— Повязка делает меня слишком приметным.

Сыщики расстались, когда на улице стемнело. Лыков опять сменил гостиницу. После смерти Хана Ивана он переехал в «Гранд-отель» Кузнецова на Большой Садовой. Шестьдесят номеров, ресторан на веранде, выходящей в сад. Обед из пяти блюд стоит рубль. И никаких паровозов под окнами… А Сергей пешком отправился в Нахичевань. Он дерзко снял комнату на Полицейской площади, окнами на собор. Под ним располагался Седьмой участок. По вечерам туда приводили пьяных, пристав делал развод постовым. Никому в голову не приходило искать темного человека в таком месте.

Глава 11 Вторжение

Пивная лавка номер три закрывалась в девять часов вечера. Продавец уже считал выручку, когда в дверь ворвались несколько человек.

— И много собрал? — поинтересовался бойкий чернявый парень, играясь револьвером.

— Твое какое дело! — рассердился торговый человек. Он смело глядел на вентерюшников и явно не собирался сдаваться.

— Придется сказать.

— А вот вам! — Мужик выставил кукиш. Но получил сильный толчок в плечо и повалился на пол.

— Сиди и не вставай, — приказал чернявый.

Он ссыпал мелочь в заранее приготовленный мешок, бумажки рассовал по карманам. Другие налетчики угостились пивом. Они никуда не спешили и вели себя вольготно.

— Эй, дядя, — пнул мужика бородач с ухарской физиономией, — а когда другие лавки закрываются?

— Да пошел ты!

— Ишь какой скипидаристый, — удивился бородач. — Ну, не хочешь говорить — не надо. Сами узнаем.

Однако, когда вентерюшники уже собрались уходить, он снова подошел к продавцу. Рывком поднял на ноги, вынул из сапога нож и приставил к груди.

— Дай-кось я тебе кукиш отхвачу. А то обнаглел. Ну, покажи его опять.

Мужик пытался вырваться, но ухарь держал крепко. Глаза его стали бешеными, лезвие гуляло перед лицом жертвы. Однако вмешался чернявый. Он вырвал у бородача нож и сунул себе в карман.

— Ты еще чего! — взвился Авцын.

— А в морду хочешь?

Серега Сапер встал напротив есаула и смотрел на него в упор. Взгляд был такой, что Герасим отступил.

— Он первый хамить начал.

— Человек хозяйские деньги защищал.

— Таких и валят без жалости.

— Что ж ты его сразу не свалил? Я без тебя управился, не помню, чтобы ты мне помогал. А теперь, когда дело сделано, хочешь подневольного человека карать? А ну брысь!

Бандиты вышли наружу и быстро шмыгнули в Казанский переулок. Там прыгнули в поджидавшую их пролетку и умчались в сторону Нахичевани.

Ночью Авцын сообщил атаману, что новенький не дал наказать упрямого продавца. Цецохо выслушал равнодушно и спросил:

— Ну и что ты хочешь сказать?

— Неправильно это.

— Что неправильно? Грек свою персону выше твоей ставит?

Есаул кивнул:

— Раньше было не так. Ты вспомни, сколь мы вместе пережили! Дисциплинарный батальон, суд, каторгу… А тут этот, явился не запылился. И давай командовать. Кем, мною? Он кто такой для этого?! А ты, Прокоп, тоже стал другой. Новым фреям потакаешь, а старых товарищей предал.

— Дурак ты, Герасим. Мы в пивной лавке взяли сто сорок шесть рублей. Не больно густо, согласись. И ты хотел из-за такой малости человека зарезать? Чтобы все сыскные на нас набросились? Серега прав был, что тебя остановил.

— Не зарезать, не зарезать я хотел! — закричал Авцын. — А только палец отхватить. Нечего кукиши казать! Мы вентерюшники али кто? Всякая скотина нам перечить будет?

— Значит, так, — сердито прервал подчиненного атаман. — С этого дня есаул не ты, а Серега Сапер. Теперь пошел прочь, надоел.

В общей комнате Цецохо объявил о своем решении остальным стодесятникам.

— Новенький себя показал. Чукавый [48], смелый, нам такого не хватало. А ежели мы на Ростов пойдем…

Разжалованный Авцын сидел молча, всем видом выказывая обиду. Греки Добудогло и Папаяниди, наоборот, радовались — свой возвысился. Армяне приняли новость положительно. Достоинства новичка были столь очевидны, что и спорить не о чем…

— Значит, все усвоили? Теперь слушай про новое дело. Серега, доложи.

Азвестопуло разложил на столе план Ростова, вырванный из адрес-календаря.

— Вот угол Пушкинской и Доломановского переулка. Тут ломбард, лучший в городе. Хозяева — подставные фигуры, на самом деле владеют им «цари». Закладов тысяч на тридцать, не меньше.