Фарватер

Она встала с кровати и начала одеваться, оставив меня в раздумьях, может, она права? Я откинулся и задумался. Забавно. Я мечтал о выборе все эти годы, и вот теперь, когда мне наконец всучили мою жизнь мне в руки, меня разрывало на части. Конечно, возвращаться на флот у меня и в мыслях не было. Так что осталось лишь два варианта. С одной стороны, вернуться и послушно слушаться команд, рисковать жизнью ради тех, кто захватил твой корабль, огрел тебя по голове и еще сделал вид, будто так и надо? Пойти по стопам отца?.. А с другой, остаться на суше с любимой девушкой, имея за пазухой достаточно денег, чтобы жить спокойно до конца дней своих. Не надо никого слушать, ты – сам себе капитан. Капитан… В голову полезли незваные мысли о тех временах, когда я наконец-то стал капитаном “Бури”, когда командир наконец-то взял под командование другое судно и, нехотя, оставил меня со шхуной наедине. Как привычно в руку ложился штурвал, как ласкал мой слух звук волн, плещущихся о борт корабля. За все эти годы я научился понимать шхуну. Я подумал, как стану… Кем я вообще стану, если останусь здесь? А кем я был…

– Что ж, каков твой выбор? – за то недолгое время, пока я думал, она уже закончила свой ритуал и выглядела так, будто уже давно была на ногах. Недаром говорят, все женщины – ведьмы.

Пока я думал, как ей сказать, она вдруг сказала:

– Я вижу, не надо ничего говорить. Иди.

Мое сердце сжалось.

– Шеба?

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Идем со мной.

Со смешком покачав головой, она произнесла:

– Я не могу. Прости.

– Но почему?? Я отвезу тебя домой, если хочешь.

– Мой дом здесь.

– На Уна-Муе, я имею в виду. Пойдешь?

Шеба снова покачала головой и начала теребить волосы.

– Придется тебе обойтись без меня.

– Почему?

– У меня так много дел здесь, к тому же… мне нечем тебе заплатить, – неохотно заключила девушка.

– Ты настолько низко меня оцениваешь, что думаешь, что я нуждаюсь в плате?

Она улыбнулась, но добавила:

– Это твоя жизнь, не моя.

– А разве я – не часть твоей?

Она подняла на меня взгляд, в ее глазах светилось сомнение.

– Ладно. А если твой коммодор не позволит отклониться от курса, если ваш рейс не будет лежать туда? Не порть отношений и с ним тоже, пожалуйста.

У меня вытянулось лицо.

– Что значит “и с ним тоже”?? У меня всегда со всеми прекрасные отношения.

Она, подняв бровь, глянула на меня и сказала:

– Ну да, конечно.

– Ко всему прочему, он запрещать не станет, не переживай.

– И все же… – с сомнением возразила она, – как-то нехорошо это.

– Шеба, ну пожалуйста, – запросил я, привставая. – Разве ты не хочешь съездить домой?

– Хочу, но…

– Я хочу показать тебе “Бурю”.

– А она не начнет ревновать? – с улыбкой спросила она.

– Не начнет. Поехали, а?

Она бросила на меня полный тоски взгляд и перевела его в окно, прислонившись к подоконнику.

– Уна-Муе… Уже 19 лет как я там не была.

– Ну вот и съездишь. Давай, – я встал позади нее и обвил руками ее гибкий стан, – поехали вместе. Я научу тебя мореходству.

Шеба рассмеялась и обернулась.

– Я подумаю. А теперь иди, пока он не нашел на твое место кого-то другого.

   После того, как Шеба таки выгнала меня из трактира, я вернулся в бухту. Однако, поднявшись на “Ската”, галеон Хета, с самим коммодором я аудиенции не добился. Когда я взошел на палубу, его старпом, увидев и узнав меня, ехидно улыбнулся:

– Коммодор говорил, что ты вернешься. И просил передать, что ты принят и можешь командовать своей шхуной. Вот же странный человек.

– Где он?

– В своей каюте. Просил никого не впускать.

Тут он, спохватившись и начав озираться, пробормотал:

– Он приказал дать тебе ознакомиться с уставом… Я сейчас…

– Не надо, – отмахнулся я.

– Как не надо? – удивился он. – А если условия будут слишком строгими?

– Меня этим не проймешь, парень. А когда вы… мы выходим в Море?

В ответ пират лишь пожал плечами. Я удивился, но промолчал, решив дождаться самому.

   Вернувшись к Шебе, я застал ее со вздохом севшей на ближайший стул и закрывшей лицо руками. Она меня не заметила, пока я сочувствующе не спросил:

– Устала?

– Нет, – коротко, но гордо ответила Шеба, встав и начав убирать посуду. У меня промелькнула идея и я, потушив свое курево, подошел к ней. Подкравшись, я играючи подхватил ее и потащил наверх по трапу. Она засмеялась и воскликнула:

– Отпусти! Мне работать надо!

Войдя в ее каюту, я бросил ее на койку. Она спросила:

– Наигрался? Все, иди к черту и дай мне помыть посуду.

Я не наигрался, если вам вдруг интересно. Я поцеловал ее оголившееся плечо и лег рядом.

– Отдыхай.

– А кто будет посуду мыть?

– Я могу.

Она хохотнула и сложила руки на животе.

– А ты умеешь?

– Обижаешь! Помню, в юности, когда я еще был юнгой, я мыл посуду до того хорошо, что ты бы в нее как в зеркало смогла бы поглядеться. Я даже приготовить что-нибудь могу.

Шеба хмыкнула и ответила:

– Вот только не надо мне на моей кухне устраивать камбуз. Мои гости – не матросы.

– Да большая часть твоих посетителей – рогатые!

– Здесь они не матросы. Здесь они – уважаемые и интеллигентные люди.

Словно в подтверждение ее слов с первого этажа до нас четко донесся звук бьющейся посуды и ругань.