Фарватер

   Я был осужден пожизненно. Неудивительно. Да даже стань я святошей-епископом, меня бы не выпустили. В общем, все вполне обыденно. Можно сказать, мне даже повезло. Грести на галерах – дело не трудное, бывало и хуже, тем более что это значило работать в своей стихии. Я был избавлен от самого страшного наказания, которому подвергались обычные узники – безделье и одиночество. Работая как ломовая лошадь, я заваливался дрыхнуть быстро и спал крепко, так что изнывать от тоски просто не было времени. Ну а мои товарищи по несчастью составляли мне весьма сносную компанию, хотя я по противному складу своего характеру чуть ли не избегал их, а они меня немного побаивались. Мой зверский аппетит удовлетворялся достаточно, так что грех жаловаться. Порядки… ну, что можно сказать про порядки? Как на флоте – самое подходящее описание. Шаг влево, шаг вправо – заклеймитьрасстрелятьзакопатьраскопатьисноварасстрелять! Вполне заслуженно, все гуманно. Все бы хорошо, если бы голова отчаянно не болела. Возможно, оттого, что затылок мой зашивал человек, у которого из десяти пальцев на руках было только семь, но я так не думаю. Я навсегда запомню это чувство – я бы не задумываясь дал голову на отсечение за возможность вдохнуть морской воздух хотя бы еще раз. Мне вусмерть не хватало солоноватости в неприятно горячем воздухе. Мы работали на реке, но на острове все до такой степени было испорчено, что река наша больше напоминала огромную лужу. Я часто благодарил судьбу, что отправила меня на галеры, а не в шахту, но потом задумался: есть ли за что благодарить? Бывало, поднимешь голову, а сквозь уродливые надстройки мелькало открытое небо, под которым я бороздил Моря, когда был свободен. Тогда впереди мне мерещились перекатывающиеся волны и “Ла Либре”… Я помню, как впервые перегрелся на солнце. Тогда я поднял взгляд и увидел Шебу. Она спокойно шла по берегу в своем пестром платье, бросая на меня взгляд прекрасных черных глаз. Я бросил весло и перегнулся через борт. Потом – окрик и свист разрезаемого воздуха. Не больно. Да и не обидно совсем – каторга хоть, а не служба. С тех пор я не обращал внимания на это. Даже если она протягивала смуглую руку и говорила что-то… Я боялся думать о таких светлых вещах в таком презренном месте и положении. Может, если бы меня замуровали в шахтах, было бы легче?.. Так никогда и не сошедшие с запястий, лодыжек и лба следы лучше не делали. Но пришлось свыкнуться и вырасти из капризного возраста. Так прошло два года, которые я провел на острове-тюрьме Зигорре (где еще вы замечали, чтоб два года пролетели так быстро?). И вроде бы все прекрасно, но… Черт, да лучше собственноручно повеситься, чем сидеть там всю жизнь! Но с эшафота ведь убежать нельзя, не так ли? Как вы уже поняли, однажды я решил, что мне там больше не нравится, и принял решение оттуда удрать. Опять же, не буду в красках рассказывать, как я убежал, я не первооткрыватель этого действа. Требовалось лишь “потерять сознание” во время гребли, чтобы меня вытащили на берег. Так и случилось, правда, для этого мне потребовалось пустить в дело все свое актерское мастерство – серьезной проблемой оказалось то, что мое настроенное на работу сердце отказывалось замедлять свой ход. Но все же это сработало. Ну а вырубить надсмотрщиков было довольно просто – я всю жизнь слушаю, какая у меня тяжелая рука. Ноги тоже не подвели. Быть может, умнее было убежать ночью, но вечером корабль, на котором я собирался унести ноги, уже выходил в Море. Ну вот, я ждал все это время не просто так. Сначала дождался, пока придет подходящее судно – если бы я не сразу покинул остров, велика была бы вероятность, что меня вернут. А если бы меня вернули, то… было бы плохо. Следующее, дождался, пока с нами останутся бестолковые приставщики. И все – вперед да с песней. Как бы кособоко я это не рассказал, далось мне это не очень легко. Я отжал у надсмотрщиков ружье и спустя несколько ярдов лег на землю и начал отстрел. Выиграв таким образом какое-то время, я бросил оружие – лишний груз – и пополз назад, к реке. Незаметно нырнул в нее за какими-то кустами и скрылся под водой. Убедившись, что течением меня унесло достаточно далеко, я вынырнул и доверился своим ощущениям. Когда они сказали мне, что Море недалеко, я вышел из воды и побежал туда, где, как мне казалось, должен быть порт. На ходу я зубами разорвал рубаху и обвязал ее вокруг своего “запятнанного” лба. Я давно не ел, легкие трещали по швам, старая травма ноги дала о себе знать. Это был далеко не самый легкий забег в моей жизни. Добежав до порта, я остановился отдышаться и обомлел.

   Море.

   Сколько я так стоял, я не знаю, но когда до меня донеслись крики, я уже смешался с толпой, пригнувшись и сгорбившись, чтобы не выделяться.