Фарватер

   Не могу не рассказать об этом случае. Шел я, значит, своей дорогой, как вдруг мне в руку вцепилась чьи-то цепкие пальцы. Я подпрыгнул, готовясь отбиваться, но сразу выдохнул – это была старая цыганка. Ее смуглое лицо, испещренное морщинами, крючковатый нос и пронизывающие синие глаза мне кого-то напоминали, но я не был особо удивлен – вероятно, в раннем детстве мать часто сбагривала меня ей. А может, она и была матерью моей или Кида, кто знает? Цыганки – это женщины, многие из которых могли похвастать своей красотой, и, вероятно, эта в молодости крутила несусветным количеством мужчин, но славились они еще кое-чем. Не у многих эта небесная красота сохранялась до старости. Цыганка дьявольски улыбнулась и протяжно прохрипела:

– Дюк…

Я вздрогнул. Я не слышал своего имени 29 месяцев, все это время я был просто номер 759.

– Ты права, это я, – усмехнувшись, чтобы скрыть волнение, сказал я. – А теперь дай мне пройти.

Ее когти только крепче впились в мою обшивку.

– Как тебе понравилась каторжная жизнь, а, морячок?

Я состроил недовольную гримасу.

– Я с 11 лет там, я привык. На Маяке все знают?

– Кто-то знает, кто-то нет, – уклончиво ответила она. – А я давно это предсказала.

– Ну-ну.

– Хочешь, расскажу, что с тобой будет дальше?

– Я не хочу знать свое будущее. И платить я тебе не…

– О, вижу, вижу! – воскликнула она, закрыв глаза и протянув руку вперед. Я вздохнул и понял, что сопротивляться бесполезно – люди, считающие женщин слабыми созданиями, никогда не были пойманы старой ведьмой. Закрыв свободной рукой глаза, я про себя начал молиться, чтобы это быстрее закончилось. – Да, в этот раз ты вылез сухим из воды, малыш, – наконец начала она, открыв свои всевидящие очи. – Но потерять то, что тебе всего дороже, тебе придется еще дважды, – выставила два костлявых пальца. – И оба раза из-за женщины.

– Кажется, первый из них мне известен.

– Врешь! – взвилась она.

– Произойдет он из-за тебя, а потеряю я, видимо, свою правую рабочую руку, – со смешком ответил я, глядя, как мое предплечье приобретает синеватый оттенок.

Она покачала головой, не оценив шутки.

– Что тебе дороже всего, знаешь только ты, но это уж точно не рука!

– Может быть, но если ты думаешь, будто я ей вовсе не дорожу, то ты глубоко ошибаешься, – с этими словами я стряхнул с себя ее когти и ушел прочь.

– Берегись, Дюк! – кричала она мне вслед. – Берегись своих слабостей, но еще больше остерегайся своей силы.

   Я зашел в первый попавшийся паб. Меня быстро обслужили. Отдохнув и забронировав себе каюту, я вышел на свежий воздух покурить. Вот стою, я стою, пока не случилась самая счастливая случайность в моей жизни.

   Раздались крики. Сначала я не придал им большого значения – дело не редкое, но среди толпы мне послышался знакомый голос. Я, не веря себе, повернулся и начал высматривать того единственного человека в толпе. Да, слух не подвел меня. Когда он приблизился, я выбросил руку вперед и перехватил несущегося сломя голову Тима.

– Пусти!.. – взревел он, пока не поднял глаза. – … те?..

Я не стал дожидаться, пока он сыграет все эмоции, от ужаса до радости (или огорчения, кто ж его знает) и втащил его в паб. Заставить Тима бегать было непросто, значит, что-то случилось.

– От кого несешься?

Я давно отпустил его, но его руки все еще находились в том положении, в котором я их держал.

– Вы живы?!

– Как видишь. Что случилось, говорю?

– Н-но п-почему?

Я встряхнул его и заорал:

– Тим, что случилось?!

Люди с удивлением смотрели на эту странную сцену, но я не обращал внимания. В руках бывшего юнги я заметил что-то золотое. Откуда бы у него взялся золотой браслет?

– Опять украл? – спросил я, забрав украшение у него.

Он удивленно воззрился на браслет у меня в руке, пока наконец не вспомнил, что же все-таки произошло. Ноги у него подкосились, мне понадобилось снова схватить его за локоть, чтобы он не упал.

– Меня повесят! – дрожащим голосом сообщил он мне.

– Тихо! Такие вещи не говорят вслух, неужели я тебя ничему не научил? – я посадил его на стул и дал ему чей-то стакан виски, который он тут же осушил. Его владелец хотел было устроить разборку, но я нетерпеливо поднял руку в требующем тишины жесте. Как ни странно, это сработало. – Тебя не повесят. Ты украл его? – я помахал браслетом в воздухе.

Он дерганно кивнул.

– Они пробежали мимо, не бойся. – Я не соврал, топот давно затих вдали.

– Они вернутся. Меня поймают. И казнят.