Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды

Местные потогонные мастерские существовали всегда. Во времена Ричарда Аркрайта практически каждая фабрика работала именно так. То же можно сказать о нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде на рубеже XIX–XX вв. Когда профсоюзы и трудовое законодательство запретили их, они ушли в подполье. Находящиеся под контролем организованной преступности нелегальные швейные мастерские стали скрытыми центрами работорговли и отмывания денег. Время от времени очередной сюжет об обнаружении очередного подпольного предприятия попадает в новости: картина, как правило, устрашающая. В 1995 г. федеральные агенты совместно с агентами властей штата провели операцию на нелегальной швейной фабрике в пригороде Лос-Анджелеса Эль-Монте; фабрика была окружена оградой с острыми наконечниками и колючей проволокой, территорию патрулировали часовые[120]. Внутри агенты обнаружили 72 раба-тайца, $750 тыс. наличными и золотыми слитками, а также записи о банковских операциях на сотни тысяч долларов.

В наши дни на фоне общего недовольства глобализацией и протекционистскими призывами покупать американские товары подпольные швейные производства получают повсеместное распространение, особенно в Лос-Анджелесе, где много незарегистрированных мигрантов. По результатам исследования, подготовленного при участии Мартинес и опубликованного в 2016 г. Центром труда при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса (UCLA Labor Center), 72 % работников швейных производств Лос-Анджелеса сообщают, что в мастерских грязно; 60 % заявляют, что в помещениях плохая вентиляция, способствующая респираторным заболеваниям; 47 % жалуются на отвратительное состояние уборных, и 42 % видели крыс[121]. Согласно исследованию, к числу брендов, чьи предприятия, предположительно, работают в таких условиях, относятся Forever 21, Wet Seal, Papaya и Charlotte Russe.

В 2016 г. Министерство труда США предъявило этим и другим производителям одежды в Южной Калифорнии обвинение в несоблюдении таких основополагающих норм федерального законодательства по охране труда, как минимальная заработная плата и оплата сверхурочных, и обязало погасить задолженности и компенсировать ущерб, что составило $1,3 млн[122]. (Впоследствии представители Forever 21 и Russe заявили, что их организации «очень серьезно» относятся к вопросам охраны труда; Forever 21 добавила, что «предприятия, где обнаружены нарушения, действовали независимо от компании и принимали хозяйственные решения самостоятельно»[123].) Как позднее заметила Янна Шаддак-Эрнандез, одна из соавторов исследования Калифорнийского университета, бóльшая часть предприятий этих поставщиков располагалась «в самом центре Модного района – в двадцати кварталах от городской администрации»[124].

Сложившееся положение дел заставило Мартинес включиться в борьбу. Молодая женщина лет двадцати с небольшим, она выросла в нескольких милях от Центра работников швейной промышленности (Garment Worker Center) на юге Лос-Анджелеса. Ее родители трудились на легальных городских швейных предприятиях: отец сидел за швейной машинкой, а мать кроила образцы для модных брендов. В старшей школе и на последних курсах Университета Брауна Мартинес состояла в Объединении студентов против потогонных мастерских (United Students Against Sweatshops, USAS), члены которого требовали перемен путем организации информационных кампаний и бойкотов. Так она стала гражданской активисткой. После университета она вернулась в Лос-Анджелес и получила должность координатора центра. Дважды в неделю она встречается с рабочими в офисе без окон в обветшалой малоэтажке на Лос-Анджелес-стрит и слушает их жалобы.

Чаще всего жалуются на «хищение зарплаты», когда руководство платит работникам значительно меньше минимально установленной на федеральном уровне или уровне штата зарплаты. Как правило, Мартинес связывается с работодателем напрямую и старается решить вопрос полюбовно. В вопиющих случаях она обращается в государственные учреждения, такие как Отдел заработной платы и рабочего времени Министерства труда США, который инициирует расследование и при необходимости может устроить обыск. Мартинес сопровождает агентов в ходе операций и, по ее словам, иногда замечает этикетки брендов, которые позиционируют себя как sweatshop-free[125]. Будучи пойманными за руку, фирмы часто заявляют, будто не имели понятия о том, что их «проверенные» исполнители отдавали заказы на субподряды потогонным мастерским. Поскольку в швейной промышленности широко распространены субподряды, создается дробная цепочка производства, в которой под удар часто попадают рабочие.