Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды

Чистота и безопасность на фабрике поражали. Бригады мужчин и женщин, преимущественно моложе 30 лет, производили сизые хлопковые плавки Primark, ярко-розовые флисовые шорты для бренда Deltex Organic с оборками понизу и белые хлопковые майки для Fruit of the Loom. Все, начиная с рабочих за швейными машинами до инспекторов по качеству, в масках, предотвращающих попадание волокон ткани в дыхательные пути. Женщины в хиджабах безостановочно толкали по проходам широкие самодельные механические щетки вроде швабр, добиваясь безупречной чистоты. Яркие лампы дневного света, к тому же окна во всю стену пропускали внутрь много солнечного света. Огромные вентиляторы обеспечивали циркуляцию воздуха и охлаждали его: хотя температура снаружи уже поднялась выше 38 ℃, в помещении было комфортно.

На момент сдачи в эксплуатацию фабрика соответствовала принятым в то время в Бангладеш нормам безопасности, что означало открытые свисающие с потолка провода и игнорирование норм пожарной безопасности. Затем цех проинспектировали на предмет соответствия требованиям Соглашения, и ситуация изменилась. Теперь проводка изолирована и закрыта кожухом. Появились высокотехнологичная пожарная сигнализация, аварийное освещение, стойки с огнетушителями, топоры и шлемы, ежемесячные учебные тревоги, пожарные команды с начальниками в специальных флуоресцентных желтых жилетах, так что рабочим легко их заметить. Одна пятая штата работников обучаются основам оказания первой помощи, пожаротушения и спасательных работ в местном отделении пожарной охраны. «Процесс идет», – сказал мне во время прогулки по цеху Анвар Хоссейн, менеджер по вопросам соответствия требованиям.

По сравнению с потогонными мастерскими здесь были и другие плюсы: финансируемая компанией столовая, где работники могут купить сэндвичи и напитки по себестоимости, медпункт, детский сад. Когда я заглянула туда, там играли годовалая малышка и семилетняя девочка, дочери двух швей. Фабрика закрыта по ночам и в пятницу – в священный для мусульман день.

Затем Хоссейн провел меня через автостоянку на «насосную станцию» – отдельно стоящее здание с современной гидравлической системой, соединенной с частным подземным водохранилищем почти на 700 м³, – предмет гордости Хоссейна и его команды.

Меры предосторожности, принятые в соответствии с Соглашением, оправдывают себя: на фабрике «Ризви» ни разу не было пожара.

Но это не означает, что в Бангладеш больше не осталось потогонных мастерских.

«Я видел места и похуже, – сообщил мой сопровождающий, когда мы добрались до одной из подпольных мастерских Дакки. – Мы только что проехали мимо нескольких, которые куда хуже».

Расположенная в мрачной подворотне фабрика, которую мы собирались осмотреть, была построена в начале 2000-х гг., но пребывала в столь плачевном состоянии, что выглядела вдвое старше. Четыре охранника в униформе – пожилые люди, не слишком грозные на вид, – сидели за небольшим столом у входа. Салам алейкум, то есть «Мир вам», обратился один из них ко мне, подняв руку к лицу и слегка кивнув.

Мы поднялись по единственной в здании лестнице через фойе первого этажа. Заляпанные грязью стены не поддавались описанию.

Нас пригласили на чай с начальником и его командой. Мне предложили старый деревянный стул с облупившейся краской, а моему переводчику достался пластиковый. Начальник расположился за столом с ламинированной столешницей на потрепанном вращающемся стуле, обтянутом розовым кожзамом, из боковых швов которого торчал наполнитель. Складывалось впечатление, что всю офисную мебель нашли на улице.

В комнату тихо проскользнула хрупкая девушка с широко посаженными глазами, облаченная в пурпурное сари и оранжевый хлопковый хиджаб.

«Она совсем юная», – шепнула я.

«Лет пятнадцать», – так же тихо ответил переводчик.

После пятиминутных переговоров нашего посредника с боссом нам устроили экскурсию. Лестница – единственный выход – была заставлена большими коробками с товарами, приготовленными для отправки в Россию. На стене лестничной площадки висел большой плакат с заголовком «Программа социальной ответственности бизнеса», в котором на бенгальском и английском языках перечислялись все правила охраны труда и техники безопасности, которым предприятие якобы следовало. «Это обман», – прошептал посредник.