Фашисты

Лёня схватила свою подругу за руку и потащила прочь. Та бросила на Вольского прощальный удивлённый взгляд. Он отдышался, умолк, выпрямился и достал сигареты. Почти сразу покатил трамвай. Вольский легко запрыгнул в салон, как бегун, перепрыгивающий планку.

У входа в поликлинику он остановился покурить и достал смартфон. От Саши было сообщение: «Костя, я еду домой уже. Что–то случилось? Я волнуюсь». Он написал: «Какой ещё Костя? Почему Костя? Саша, ты кому пишешь? Тут нет никакого Кости». Его стало слегка потряхивать от злости и ревности. Он смял недокуренную сигарету и швырнул в урну, наполненную синими бахилами и одноразовыми масками.

Очередь в регистратуре была небольшая и прошла быстро. Вольский наклонился к окошку.

— Здравствуйте, есть свободные талончики к психиатру на сегодня?

— Полно, — сказала регистраторша. — Но приём к психиатру платный.

Вольский купил талончик и разыскал нужный кабинет. Тот находился на первом этаже, в конце коридора. У двери сидел пожилой мужчина с печальными глазами.

— Вы к психиатру? Я за вами, — сказал Вольский.

Мужчина внимательно посмотрел на него и сказал:

— У меня жена умерла.

— Сочувствую.

Он вспомнил про Костю и опять разозлился.

— Семнадцать лет назад. Отравилась пельменями. Что странно. Мы ведь вместе их ели. Я потом ещё добавку брал. В первой порции было двадцать четыре пельменя. А во второй порции ровно двадцать. А жена съела пятнадцать пельменей. Может, дело в том, что я съел чётное количество, а она нечётное?

Вольский осторожно пожал плечами.

— Сложно так сразу сказать.

— Я сам покупал фарш. Фарш «Фирменный», смесь говядины и свинины. Очень сочный. Он стоил сорок рублей. У меня было сто. Продавец дал мне шестьдесят рублей сдачи. Я купил помидоры и огурцы, по две штуки. Потом я купил две бутылки тёмного пива. Одну выпил по пути домой. Вторую оставил на вечер. Дома обнаружилось, что муки мало. И я опять пошёл в магазин. Жена провожала меня песней Майи Кристалинской…

Мужчина кашлянул и запел:

— Ах, аист, здравствуй, аист, мы наконец тебя дождались, спасибо, аист, спасибо, птица, так и должно было случиться…

«Господи», — подумал Вольский и поджал пальцы на ногах.

— Олег Александрович, — протянул руку мужчина.

— Николай Алексеевич, — ответил Вольский.

— Надо же, вы тоже Александрович?

— Нет, я Алексеевич.

— Удивительно. Мы почти тёзки.

От психиатра вышла женщина.

— Следующий, заходите.

Олег Александрович юркнул в кабинет. Женщина посмотрела на Вольского и широко, злорадно улыбнулась.

— Здрасьте, здрасьте. И вы тут?!

У неё было знакомое лицо.

— Значит, не понравился мой зефир?

— Зефир? — пробормотал Вольский.

— Зефир!

— Очень понравился!

— Правда?

— Да.

— Но вы вчера сказали, что не понравился. Так понравился или нет?

— Я перепутал. Мне в другом месте тоже дали зефир. И вот тот мне не понравился. А ваш зефир очень вкусный.

Она села рядом, ласково улыбаясь.

— Ну, вот, значит, всё хорошо.

— Конечно.

Порывшись в сумочке, она достала маленький свёрток.

— Вам.

Вольский развернул целлофан. Внутри лежал раздавленный подсохший зефир.

— Спасибо.

— Кушайте. Он без шоколада, но кушайте.

— Я потом.

— Вы забудете.

— Нет. Съем дома, с чаем.

Она счастливо улыбнулась и прослезилась.

— Дайте мне свой номер телефона. Я позвоню и напомню.

— Я забыл.

— А вы мне сейчас позвоните, и ваш номер отобразится. Телефон при вас?

Вольский послушно достал смартфон. Увидел сообщение от Саши: «Коля, это автозамена дурацкая. Ты разве не понял? Где ты сейчас?»

«На встрече. Это по работе. Скоро приеду».

— Звоните мне, — сказала женщина и положила руку ему на колено.

— Да–да.

Она продиктовала. Вольский послушно набрал. Заиграл старинный романс. Женщина нажала отбой.

— Зафиксировано, — сказала она, встала и быстро ушла.

Вольский откинулся на спинку, вытянул ноги, посмотрел на свои ботинки, пару раз свёл и развёл носки.

«Придёшь сюда вменяемым, уйдёшь чокнутым», — подумал он.

Минут через двадцать Олег Александрович вышел. Хитро подмигнул Вольскому и сказал:

— Не вешайте, нос, тёзка! И сами не вешайтесь, охахохахахоха…

Вольский зашёл в кабинет. За столом сидела старуха в круглых очках.

— Здравствуйте, — сказала она странным низко–высоким голосом. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

Вольский сел.

— Меня зовут Прохорова Людмила Ивановна. Как зовут вас?

— Николай Александрович Вольский. То есть Алексеевич.

— У вас написано «Саша» на пальце.

— Это имя жены.

— Я понимаю. Это любовь, — сказала старуха и мечтательно улыбнулась.

— Да, любовь.

— Что вас беспокоит? Расскажите, Николай Алексеевич.

Её голос взлетал до невыносимого фальцета и тут же опускался, становясь басом.

— Это сложно и непонятно.

— Смелее. Уверена, всё не так страшно. Мы во всём разберёмся.

— А бывает так, что симптомом психического заболевания могут быть сильные боли?

— Что у вас болит?

— Живот. Точнее правый бок.

— Выпиваете?

— Нет. Совсем не пью.

— Наркотические препараты?

— Нет–нет, что вы! Я даже таблетки стараюсь лишний раз не пить. Только в крайнем случае.

— Расскажите, что вас беспокоит кроме боли. Возможно, тут нет связи. И вам придётся обратиться к терапевту.

— Уже был.

— Что он сказал?