Fata Morgana

У четырех скрещенных рек,
В саду чудесном и богатом,
В раю меж Тигром и Евфратом,
Был создан первый человек.
Он был один… Казалось, тонут
За днями дни, как в смутном сне
В какой-то сказочной стране;
Но Бог его тоской был тронуть.
И создал женщину Творец,
Чтоб женский смех в пределах рая,
Впервые сердцем замирая,
Адам услышал, наконец…
Теперь цветы, узор расцветок,
Песок у голубой воды,
В листве румяные плоды,
И солнце днем в просветах веток,
И ночью звезды без числа,
И утром пенье птиц, и звери
Под сенью пальм и криптомерий,
Весь мир, еще не знавший зла, —
Все стало так чудесно ново!
Хотелось с новым новых встреч,
И было радостно облечь
Восторг свой в трепетное слово…
И люди, Ева и Адам,
Несли хвалу к престолу Божью,
А на пути к его подножью
Быль рай, как светлый, дивный храм.
Весь в настоящем, мир наружно
Воспринят был, как мир добра,
Где вновь сегодня, как вчера,
А снов о будущем не нужно…
И так скользила жизнь: тиха,
Блаженна и однообразна,
Пока никто не знал соблазна,
Пока никто знал греха.
Но, вот, как бы случайно, к Древу
Познания Добра и Зла
Судьба однажды привела
Скучавшую в тот полдень Еву…
Ей вдруг почудилось: змея,
Мелькнув, в ветвях прошелестела…
Блеснули в листьях кольца тела,
Блеснула кожи чешуя…
Чей шепот долетел оттуда?
Он был так призрачно-далек,
И соблазнял, и звал, и влек
К плодам, манившим тайной чуда.
Но Ева помнила запрет
Вкушать их… А плоды смущали…
И мыслям грешным не сама ли
Она шептала свой ответ?
— «Дерзни запрет нарушит строгий!
Дерзни!» — змеиный шепот был;
— «Познав все то, что Бог ваш скрыл,
Вы сами станете, как боги!»
Желтели спелые плоды…
Сорвать их было так несложно;
И, надкусив один, тревожно
Она ждала… Ждала беды.
………………………………..

А рай хранил свое обличье:
Простор небес был так же чист,
Был день безоблачно лучист,
И чаровало пенье птичье…
Благоухал все так же нард…
Но жуткий страх скривил ей губы,
Когда, рыча, оскалил зубы
Ее любимый леопард…
Тропинка становилась уже.
Ревел какой-то зверь лесной…
Так страшно стало быть одной,
И Ева вспомнила о муже.
Был в странной дымке небосвод.
Не понимая, что случилось,
Она бежала… Сердце билось…
И был в руке запретный плод.
Адам, не знавший искушений,
Еще беспечный, как дитя,
Вкусил и предрешил, шутя,
Судьбу грядущих поколений.
Кругом стемнело. Солнца лик
Закрыли грозовые тучи,
И Голос, грозный и могучий,
Был в гневе царственно велик.
Тогда, затрепетав от страха,
Пред Тем, чьей власти нет границ,
В смятеньи духа пали ниц
Адам и Ева, дети праха.
Но яркий свет рассек лучом
В зловещем небе туч покровы,
И пред четой предстал суровый
Архангел с огненным мечом.
С главой поникшей покидали
Ада и Ева Отчий Дом,
Гонимы страхом и стыдом
Туда, в неведомые дали,
Откуда был закрыт возврат
Для тех, кто помнил грех минувший
И меч Архангела блеснувший
В последний раз у райских врат.
…………………………………..

А нам с тобою, дорогая,
Что нам дало познанье Змея?
Ужель безрадостно текла
Людская жизнь с утратой рая?
О, нет! Была и радость… В ней —
И счастье, и тепло живое,
Каких не ведали те двое
В былом блаженстве райских дней!
Ты помнишь, что Адам-изгнанник
Лишь после, в тягостном плену,
Впервые полюбил жену,
Как человек, как муж-избранник;
И, если в нас течет их кровь,
Нас не прельстить их прежним раем!
Мы знаем лучшее: мы знаем
Земную, грешную любовь.
Пусть древний бог обрек нас гневу, —
Благословив Судьбу свою,
За грех, содеянный в раю,
Благословим Праматерь Еву!