Фацетии

Выше[164] я не без оснований жаловался на то, что должности и церковные бенефиции чаще всего даются невеждам по апостольской милости не без открытого скандала и немалого ущерба для душ прихожан. Сейчас я могу с полным правом посетовать, что то же самое происходит у наших князей. У них бенефиции распределяются больше по приязни, чем по заслугам, больше из-за хлоцот невежественных друзей, чем в зависимости от нравственности и образования, так что ум и образование на сегодняшний день почти ничего не стоят. Теперь я вот что скажу: одного образованного человека недавно спросили, почему так случается, что настоящие ослы ежедневно получают бенефиции, а он не может ничего добиться. Он ответил, что невежды могут найти князей и разных других покровителей, подобных им самим. Отсюда и происходит их взаимная любовь. Он же не может найти подобных себе и поэтому собирается начать забывать то, чему учился; чтобы снискать себе приязнь, с помощью которой все делается.

5. О СВЯЩЕННИКЕ ШЕЛЛЕНБЕРГЕРЕ ИЗ МУНДЕРКИНГА

Тот самый священник, о котором я уже писал выше[165], известил монахинь, или лучше сказать, бегу тт, что их священник, который был в Вильдбадене, тяжело заболел, и врачи сомневаются в том, выживет ли он. Монахини снарядили в путь лучших из своего числа, чтобы навестить больного и утешить его. Но когда они пришли, то нашли его здоровым и невредимым. Они очень рассердились на священника, обманувшего их, и сказали, что не забудут того горя и страха, которые он им причинил. А этот насмешник им ответил: «Добрые сестры, вы должны были знать, что ни одному моему слову верить нельзя».

6. О МЕЛЬНИКЕ

Иоганн Бош, священник из Стадиона, попросил своих прихожан быть милосердными к нищему мельнику и сказал им: «О, христолюбцы, у вас есть прекрасное доказательство тому, что этот мельник честен: ведь он нищенствует, а мог бы кормиться воровством или разными хитростями, принятыми у мельников. Поэтому-то я и поручаю его вашим заботам».

7. ОБ ИСПОВЕДИ МОНАХИНИ

Монахиня, исповедуясь священнику, среди прочего сказала, что однажды она покрывалась чужой сутаной. Священник сказал: «В этом нет греха, но что было под сутаной?» Она ответила: «Монах». Тогда священник сказал: «Отныне остерегайся этой одежды, чтобы не запятнать себя; ведь под этим маленьким покрывалом прячется грязь всех прегрешений». Монахиня возразила: «Уголь сажу не замарает»[166]. Разгневанный священник ответил: «Тогда оставайся распутницей, какой ты и была!» А монахиня ему: «Но ты первым не бросай в меня камень».

8. ОБ ИСПОВЕДИ ТРЕХ МОНАХИНЬ

Три монахини исповедовались священнику. Первая сказала, что она в свои ножны вложила чужой меч. Священник этого не понял и даже не обратил внимания на бабье суеверие, которое всякую малость считает грехом. Вторая сказала, что она два меча вложила в свои ножны. Он снова не обратил на это внимания. Третья покаялась, что она вложила три меча. Священник спросил: «А что в этом плохого?» Она сказала, что сходилась с тремя мужчинами. Только тогда священник понял первых двух, которым простил по своему неведению, и побежал за ними вдогонку, крича: «Слушайте, гнусные распутницы! Вам грехи не отпущены! Вы все мне налгали, ведь... и меч не одно и то же»[167].

9. О КОСОЛАПОМ СВЯЩЕННИКЕ

Одного косолапого священника, входившего в Каннштадтскую ратушу, другой священник приветствовал такими словами: «Здравствуйте, молодой человек!» (Так у нас принято). Когда же тот вошел, как всегда прихрамывая, один деревенский староста разразился смехом: «Я,— говорит,— хорошо вижу, что он — молодой человек, вернее даже — дитя, потому что ведь он только еще учится ходить». А священник ему вежливо ответил: «По твоим сединам я было подумал, что ты умен, но твоя речь выдала, что ты глупый болтун».

Подобным образом подшутил в моем присутствии над хромой женщиной Иоганн Биттель[168], священник Ридлингенский. Он сказал: «Если б у меня было сто сыновей, никого из них я бы не стал учить ходить так, как ходит эта женщина». Кроме того, наши еще так смеются над хромыми: «Он не из нашего края, так как ходит не по-нашему». Также и над косыми: «Это — иностранец; он смотрит не так, как у нас принято». У нас и теперь часто говорят о тех, кого презирают: «Это — хромой полольщик», а когда кто-нибудь предполагает, что его презирают, он говорит: «Ты думаешь, что я — хромой полольщик?»

10. О ГОРДОМ ЮНОШЕ