Фатум. Самые темные века

Высокая зубчатая стена окружала Алтарь – венчающую башню площадку, сплошь заросшую серыми сталагмитами. В соляных наплывах на верхушках сталагмитов поблескивали капельки алмазно-прозрачной смолы. Слезы Скорби, источник власти и бессмертия первородных. Каждый из восьми, вошедших в Обитель Богов, жаждал вкусить сей божественный дар, чтобы вернуть истончившееся могущество своему дому, каждый хотел стать новым Привратником или Ключницей. И каждый был уверен – лишь ему прежние хозяева Цитадели открыли всю правду: человеческий грех и есть пища Богов, истинная амброзия, ради которой открыты Врата и построена Цитадель. Те из восьми, кто в греховности превзойдут остальных, станут избранниками Богов, хранителями их Обители, истинными владыками Восьмиземелья. В их руках окажутся теневые ножи в нужный миг!

Родриг ди Брис бросился к ближайшему сталагмиту, принялся выколупывать искрящуюся каплю. Морская принцесса последовала его примеру. Но окаменевшая соль оказалась прочнее гранита, ногти против нее были бессильны. Решившись, Родриг поддел драгоценную каплю ножом, нажал смелее, сильнее. Слезинка поддалась. Странно – она не отвалилась в подставленную ладонь, а будто прилипла к лезвию, впиталась в него. Ругнувшись, принц взялся за вторую – все повторилось. У принцессы Элин та же беда. Они переходили от сталагмита к сталагмиту, в надежде добыть вожделенную награду, но клинки отбирали ее. Теневые ножи словно сами решили вкусить амброзию бессмертия, пили и не могли насытиться!

Слезы закончились. Алтарь серел безликими серыми наростами, принц и принцесса стояли среди них, такие же серые, потерянные. Что делать дальше, ни один из них не знал. Ни Привратник, ни Ключница не обмолвились о таком исходе. Зато ножи преобразились. Тень, кровь и прозрачность слезы сплелись в волшебный узор, превратив оружие Богов в нечто большее. Гораздо большее! Оно требовало действий, немедленных. Либо оно поглотит тебя, либо…

Принц Родриг решился, поднес лезвие ко рту. Сказал, стараясь придать голосу ироничность:

– Кормилица меня всегда пугала: «Не ешь с ножа, злым вырастишь!» Дура. Разве быть злым плохо?

Он прикусил кончик ножа. Клинок поддался на удивление легко, переломился. Принц разжевал его, проглотил. Прислушался к ощущениям, откусил еще и еще. Когда дошел до рукояти, та распалась в прах.

Родриг посмотрел на спутницу. Ничего дурного с ним не происходило, наоборот. Алмазный блеск и кровавые прожилки, украшавшие клинок, теперь светились в его зрачках. Пестрый принц улыбался как человек, свершивший волю Богов. Элин тоже поднесла нож к лицу. Кусать не стала, осторожно сжала лезвие губами. Но этого оказалось достаточно: клинок начал таять, потек, ласковой струйкой скользнул девушке в рот, в горло, в желудок – везде. Незнакомое ощущение заполнило Морскую принцессу – ощущение чужой силы, ставшей частью ее. Вернее, она становилась частью этой силы. Элин боязливо огладила живот, грудь, взглянула на спутника:

– Что дальше? Мы уже Ключница и Привратник, можем возвращаться в Цитадель?

Принц Родриг смотрел на нее, чувствуя, как напрягается тело. Странно, совсем недавно Морская казалась наименее привлекательной из четырех принцесс, вошедших в Обитель Богов. Теперь он жаждал ее, немедля, здесь же, на Алтаре!

– Думаю, нам следует закрепить ритуал поцелуем.

Он властно притянул девушку к себе, обнял. Они были одного роста, а из-за пышного бюста и широких бедер Элин даже казалась больше Родрига. Принцу, прежде ценившему в женщинах миниатюрность, сейчас это не мешало. Губы его нашли губы девушки, их языки встретились. Морская принцесса была возбуждена не меньше, чем он. Она тоже хотела – всего и немедленно! Слиться, стать одним целым…

Поцелуй получился долгим. Слишком долгим. Кто первым понял, что обманут, – принц или принцесса? Не важно. Они смотрели друг другу в глаза и видели, как проваливаются в бездну зрачков ярко-синие и карие радужки, как поднимаются оттуда кроваво-алмазные тени. Потом – перестали видеть. Струями невесомого дыма, последним выдохом жизни тени высвободились из своих вместилищ, поднялись над башней, сплелись в тугой узел, унеслись прочь. Веки людей опустились, выдавив по алмазной капельке-слезинке. На Алтаре добавился очередной сталагмит, пока сохраняющий форму обнявшейся пары.

– Эй, очнись! Ты меня слышишь? Что с тобой случилось?

Инес трясла принца Климента за плечи. Он сел, ошалело уставился на нее.

– Не знаю… А мы где?

– Где, где… Ладно, если очнулся, давай думать, что делать будем. Возвращаемся в Цитадель или попробуем добраться до Алтаря? Хотя, наверное, мы безнадежно опоздали.

Принц посмотрел на Врата, обернулся к противоположной, уходящей в серую бесконечность стороне коридора. Ответить он не успел, – из бесконечности донесся рокот. Словно стадо сбесившихся элефантов неслось по саванне, словно гигантская морская волна надвигалась на берег, сметая все на своем пути. Впрочем, элефантов ни принц, ни принцесса не встречали. Климент и моря ни разу не видел! Оттого они угадали верно: Боги проснулись. Боги идут наказать наглецов, вторгшихся в их Обитель!