Фауст

И далее властное слово вещало:
«Когда ты, как должно, осмотришь все то по порядку,
Треножников столько возьми,
Сколько нужным сама сосчитаешь,
Возьми и сосудов, что должен иметь под руками,
Кто жертву приносит, свершая священный обряд,
Возьми и котлы там, и чашки, и плоские блюда.
Чистейшей водою, священным источником данной,
Кувшины высокие должно наполнить, затем
Ты дров приготовь, но сухих, чтоб дрова те скорей
Огонь восприяли; потом не забудь в заключенье
Взять остро отточенный нож, остальное
Готов предоставить я все твоему попеченью».
Властитель вещал так, меня торопя с ним расстаться;
Но он не назначил к закланию в честь Олимпийцев
Того существа, что б дыханьем живым обладало.
Над этим я думаю, только совсем не тревожусь:
Пусть будет все то предоставлено воле богов,
Высокие сами пускай довершают все то,
Что в мысли у них зародиться могло в свое время:
Как люди посмотрят, приятно им то или нет, —
Не все ли равно? Пусть без ропота все и выносят.
Не раз ведь бывало, что жертву свершающий сам
Тяжелый топор заносил над склоненною выей,
Обряда же самого выполнить вовсе не мог,
Препятствие встретив иль в близком соседстве врага,
Иль даже в помехе, чинимой самим божеством.

Хор

Что будет, тебе не придумать.
Входи же, царица,
Смело входи!
Зло и добро к человеку
Приходят нежданно:
Заранее нам возвещенному
Не верим мы.
Пылала ведь Троя;
Своими глазами мы видели
Позорную смерть;
И разве не здесь мы,
В общеньи с тобою,
Служа тебе с радостью, —
Не видим, что ль, в небе
Блестящего Солнца?
Всего же прекрасней —
Тебя видим, счастливая!

Елена

Пусть будет то, что будет!
Что б ни предстояло,
Мне нужно в дом войти немедленно, царем
Давно покинутый, тоски предметом бывший,
Уже потерянный почти что навсегда
И снова вдруг стоящий предо мною,
Не знаю, как. Но не несут так резво
Мои же ноженьки меня по тем ступеням,
Чрез кои прыгала я, будучи ребенком.

(Входит в дверь дома.)

Хор

Отбросьте вы, сестры,
Печальные пленницы,
Все скорби далеко!
Делите счастье госпожи,
Делите счастие Елены,
Что радостно близится
К родному очагу,
Ногой, правда, позднею,
Но тем боле твердою.

Святых божеств славьте,

Дающих вновь счастье,
Назад возвращающих!
Парит, как на крыльях,
Свободным кто сделался,
Над самым суровым;
А узник в молении
За стены зубчатые
Темницы своей
Напрасно все руки
Свои простирает.

Схватил ее бог,

Уже убежавшую
Из Трои разрушенной,
Принес вновь сюда.
В старый, украшенный
Отцовский дом,
Чтоб, пережив и радости, и муки,
И освежившися от них,
Могла здесь пору юности
Опять вспоминать.

Панталида

(предводительница хора)