Фауст

Лед вскрылся по речкам, весна прилетела,
Кидая вокруг оживляющий взор,
В долинах свежеет зеленый ковер,
Старуха-зима бушевать ослабела
И скрылась в ущелья суровые гор.
Оттуда она посевает нам
Крупу ледяную с усильем несмелым,
Косыми грядами по свежим полям.
Но солнце ни с чем не сживается с белым,
И всюду зачатки, все к жизни стремится,
Все хочет в окраске живой возродиться.
Но в поле цветов еще нет никаких;
Нарядные люди теперь вместо них.
Вот с этой только высоты
Взгляни назад на город ты:
Из мрачной глубины ворот
Как движется пестро народ.
Всяк хочет погулять сегодня,
В день Воскресения Господня.
Они и сами воскресли, глядишь,
Из низких домишек, углов отсырелых,
Из плена работ в мастерских закоптелых,
Да из-под гнета давящих крыш.
Из улиц, где не протеснишься,
Из благодатной мглы церквей
На солнышко бегут скорей.
Смотри, смотри! Как все спешат разбиться
В поля иль в сад на бугорок,
Как вся река и вдоль, и поперек
От лодок весело пестрится;
В последней лодке так насели,
Что чуть ко дну нейдет она.
И даже с горних троп отселе
Одежда пестрая видна.
В деревне гам какой-то сбродный;
Вот настоящий рай народный,
Вопит и малый, и большой,
Здесь человек я, —
Здесь я свой.

Вагнер

Вот с вами, доктор, прогуляться,
Тут и почет, и польза есть;
Один же здесь не мог бы я остаться,
Я грубости не в силах снесть.
Тут вой смычков невыносим для слуха,
И крик, и шум, и кегли тут;
Вопят, как будто бы во власти злого духа,
И это пением зовут.

Крестьяне

(Под липой, пляска и пенье)

Собрался к танцам пастушок,
На нем цветной кафтан, венок;
И на устах улыбка.
Под липкой было все полно.
Там в танцах бесятся давно.
Люли! Люли!
Ах, люшеньки! Живей юли!
Так заливались скрипки.

В толпу проворно он влетел,
И локтем девушку задел,
Недалеко от липки;
Та обернулася, глядит,
Как это глупо, говорит.
Люли! Люли!
Ах, люшеньки! Живей юли!
Уж чересчур вы прытки!

Но в круг пускаются — и вот,
Направо, влево поворот, —
Подол летает зыбкий.
Они краснеют, духота, —
И отдыхает их чета;
Люли! Люли!
Ах, люшеньки! Живей юли!
Он жмется к ней с улыбкой.

Не льните так — и без проказ!
Божбой вводили уж не раз
Невест своих в ошибки!
Но вдаль уйти с ней удалось,
И из-под липки к ним неслось:
Люли! Люли!
Ах, люшеньки! Живей юли!
И крик, и звуки скрипки.

Старый крестьянин

Вот, доктор, добрый вы какой,
Что не побрезгали вы нами,
Многоученый муж такой,
А в многолюдство вышли сами.
Уж кружку лучшую вином
Для вас спешили мы налить.
О ней прося, скажу я вслух:
Ей мало жажду утолить,
Пусть сколько капель будет в ней,
Вам приумножится и дней.

Фауст

Я подношу ее к губам,
Спасибо! И во здравье вам!

(Народ сбирается в кружок.)