Фаворитка

Вскоре мы уже сидели в моей коляске, не той, которую прислал король, а в старенькой с потертыми сиденьями, доживавшей свой век в каретном сарае в поместье. Правда, лошади были впряжены из моей конюшни во дворце, также присланные монархом, но тут я пошла с собой на компромисс, решив, что лошади не виноваты в том, кто их подарил. Любить их от этого меньше я не стану. Магистр, окинув быстрым взглядом коляску, улыбнулся и помог мне забраться внутрь. После устроился рядом и полюбопытствовал:

— Не развалится?

— Не знаю, — я беспечно пожала плечом. — Пока не случится, не узнаем.

— Вы совершенно правы, девочка моя, всему свое время, — усмехнулся маг. — А погода нынче хороша.

— Да, солнце радует теплом, — ответила я, и почти до самого города мы вели пустой светский разговор, не имевший какого-либо особого смысла, разве что скоротать дорогу.

Позади коляски пристроились гвардейцы, сопровождавшие меня даже сейчас. Разумеется, король не мог оставить меня без охраны и пригляда. Мои стражи менялись каждый день, а значит, он каждый день имел обо мне новости. Я новостей о государе Камерата не имела и не желала ничего знать.

Впрочем, на гвардейцев я не злилась, да и глупо было бы злиться на людей, служба которых состояла в подчинении приказам. Потому, увидев их, я поздоровалась с ними с прежней приветливостью, и, как мне показалось, один из телохранителей даже немного расслабился. Может мне и показалось, но все-таки стало приятно, что среди них есть те, кто относился ко мне с симпатией и сочувствием.

И пока мы ехали по предместью, у меня вдруг появилось чувство, что всё произошедшее было дурным сном. Погода и правда радовала. Казалось, что до лета уже рукой подать, хоть и оставалось чуть больше месяца. Рядом сидел магистр, а позади ехали гвардейцы, к которым я уже давно привыкла настолько, что перестала замечать. И если бы не старая коляска, то можно было действительно увериться, что ничего ужасного не произошло, а только мне привиделось. Что на душе моей не было тяжести, и что король так же предан мне, как и раньше. И эта мысль вернула меня к суровой действительности.

— Господин Элькос, — обратилась я к магу, — прошу сказать мне откровенно, сколько любовниц сменил король, пока делил со мной… покои? Если вам известно, конечно.

Магистр обернулся, некоторое время смотрел на меня, а после спросил:

— Вам и вправду нужно это знать? — я ощутила сомнения, но кивнула. Вопрос мага не был лишен смысла, но меня раздирали противоречия. С одной стороны мне хотелось поскорей забыть обо всей этой грязи, а с другой – наконец, узнать истину. — Хорошо, — ответил Элькос. — После того, как я вернулся от вас позавчера, я нагрянул к Дренгу и потребовал, рассказать мне обо всем, что могло тщательно скрываться в прошедшие годы. Во мне бурлили гнев и возмущение, и я сам хотел разобраться, насколько был слеп и глух. Я ведь, как и вы, изначально ожидал его интрижек, но потом, усыпленный вашими с ним отношениями, уверовал, что чистое чувство способно изменить даже взрослого человека, привычки и взгляд на жизнь которого уже обрели плотность очертаний и въелись в кровь.

— И что же сказал Дренг? — спросила я, глядя в спину кучера.

Маг сжал мою ладонь и ответил:

— Ни разу, Шанни. Олив поклялся, а ему я верю, что певичка стала первой интрижкой. До короля ей покровительствовал Морсом. Он имел неосторожность восторженно высказаться о своей пассии. Расхвалил ее голос, красоту, умение вести беседу… страстность, и это заинтересовало…

— Подробности излишни, — поспешно остановила я магистра.

— Как скажете, девочка моя, — согласно кивнул Элькос. — Я считаю, что вам и вовсе не стоит вникать во все эти подробности. Ни к чему терзать себя. К сожалению, я не могу лишить вас боли, не причинив вреда вашему светлому разуму. Но могу привезти настоек, которые дадут вам доброе расположение духа, бодрость и вернут жизнелюбие.

Я подняла руку и усмехнулась:

— Вот уж нет, господин Элькос, покорнейше благодарю. Бодрости и жизнелюбия мне не занимать. Они кипят во мне с рождения, и даже королю не под силу вытравить их из меня. Что до боли, то и она пройдет однажды, в этом я уверена. Чем дальше я от него, тем скорей затянутся мои раны.

Маг покивал, слушая меня, после вздохнул и снова взял за руку. Он мягко сжал мою ладонь, накрыл второй рукой и заговорил:

— Позвольте уж мне, вашему старому знакомцу и человеку, который искренне любит вас, высказаться начистоту. Вы горячи и судите…

— Не стоит, — холодно оборвала я Элькоса. — Сейчас вы скажете лишнего. Я не намереваюсь вновь слушать о своей молодости, неопытности и любви короля…