Фавориты Фортуны

Затем он объявил, что, поскольку консульских легионов не четыре, а только два из-за несчастных случаев и дезертирства, из двадцати четырех военных трибунов он возьмет двенадцать, занявших первые строчки. Но не нынешнего года. Их срок почти истек, и Красс считал, что ничего нет хуже для этих легионов – не самого высшего разбора! – чем смена непосредственных командиров через месяц после начала кампании. Поэтому Красс раньше срока призовет военных трибунов следующего года. Он также попросил дать ему одного из квесторов на будущий год, а именно Гнея Тремеллия Скрофу из старинной преторской семьи.

Затем Красс удалился в Капую и разослал агентов к своим ветеранам тех дней, когда он сражался с Карбоном и самнитами. Ему предстояло набрать шесть легионов, и очень быстро. Некоторые из его недоброжелателей припомнили, что солдатам не нравилась скупость Красса, забиравшего все трофеи, и предрекали, что добровольцев окажется мало. Но, вероятно, годы смягчили солдатские сердца, и ветераны охотно стекались под знамена Красса. К началу ноября, когда пришла весть, что Спартак со своими людьми повернул назад и возвращается по Эмилиевой дороге, Красс был готов к маршу.

Однако сначала предстояло решить вопрос с остатками консульских легионов, которые не покидали лагерь в Фирме после поражения Геллия и Клодиана. Их было двадцать когорт – все, что осталось от четырех легионов. Перевести их в Капую было невозможно, пока не будут сформированы шесть легионов Красса. В последние годы рекрутские наборы были невелики, поэтому половина учебных лагерей вокруг Капуи оказалась закрыта и разобрана.

Когда Красс посылал Марка Муммия и двенадцать военных трибунов привести эти двадцать когорт из Фирма, он знал, что Спартак и его армия приближаются к Аримину. Муммию был отдан строгий приказ: он должен избегать столкновений со Спартаком, который, как считалось, все еще находился намного севернее Фирма. К несчастью для Муммия, достигнув Аримина, Спартак повел свои войска отдельно от обоза, зная, что его арьергарду ничто не угрожает. Таким образом, получилось, что когда Муммий прибыл в лагерь, построенный Геллием и Клодианом, к нему приближались передовые части армии Спартака.

Столкновение было неизбежно. Муммий делал все возможное, но он и его трибуны, среди которых был и Цезарь, мало что могли. Никто из них не знал войска, солдаты не были обучены надлежащим образом, и все они боялись Спартака, как дети боятся привидений. Случившееся нельзя было назвать сражением. Авангард Спартака просто прошел через римский лагерь, словно его не существовало, а впавшие в панику солдаты консульских легионов разбежались во все стороны. Они побросали оружие и скинули с себя кольчуги и шлемы, все, что замедляло бегство. Отставшие погибли, быстроногие удрали. Отказавшись от преследования, повстанцы стремительно продвигались дальше, останавливаясь только для того, чтобы подобрать брошенное оружие или снять доспехи с мертвецов.

– Ты не мог ничего поделать, – сказал Цезарь Муммию. – Вина лежит на нашей разведке.

– Марк Красс будет в бешенстве! – в отчаянии воскликнул Муммий.

– Это еще мягко сказано, – безжалостно заметил Цезарь. – Но все равно мятежники остаются недисциплинированной ордой.

– Свыше ста тысяч!

Они стояли лагерем на холме, недалеко от огромной массы людей, продолжавших двигаться на юг. Цезарь, у которого было очень острое зрение, уточнил:

– Солдат у него не больше восьмидесяти тысяч, может быть даже меньше. То, что мы сейчас видим, – это люди, сопровождающие войско: женщины, дети, а также мужчины, не способные держать оружие. Это по крайней мере пятьдесят тысяч. У Спартака большой груз на шее. Он вынужден таскать за собой семьи и личные вещи. Ты видишь скопище бродяг, а не армию, Муммий.

Муммий отвернулся:

– Ну что ж, нет причины останавливаться здесь. Марк Красс должен знать, что произошло. И чем скорее, тем лучше.

– Мятежники уйдут через день-два. Я бы предложил подождать, пока они не удалятся. Потом соберем разбежавшихся солдат из консульских легионов. Если их отпустить, они исчезнут навсегда. Думаю, Марк Красс захочет увидеть их, в каком бы состоянии они ни были, – сказал Цезарь.

Остановившись, Муммий посмотрел на своего старшего трибуна:

– Соображаешь, Цезарь. Ты прав. Мы должны собрать остатки легионов и привести их с собой. Иначе гнев нашего командующего будет страшен.

Пять когорт лежали мертвыми среди развалин лагеря. Погибло большинство центурионов. Пятнадцать когорт уцелели. Муммию потребовалось одиннадцать дней, чтобы выследить бежавших и собрать их снова. Это оказалось не так трудно, как полагал Муммий. Их моральное состояние оказалось хуже физического.