Фавориты Фортуны

– Пойдем в Сицилию, – предложила она. – Тамошние рабы к нам присоединятся, как они делали уже дважды. Может быть, римляне позволят нам мирно занять Сицилию, если мы пообещаем продавать им достаточно зерна по низкой цене.

Фракийка не могла скрыть своей неуверенности. Спартак почувствовал это. На какой-то отчаянный момент у него возникла идея повести свою армию на юг и по Кассиевой дороге двинуться на Рим. Но потом разум взял верх, и он оценил здравомыслие Алусо. Она права. Она всегда была права. Это должна быть Сицилия.

Членство в коллегии понтификов открывало путь к вершинам политической власти. Авгуры были на втором месте. Несколько римских семей очень ревностно охраняли и ценили свою принадлежность к коллегии авгуров. Точно так же, как другие семьи охраняли и ценили свой понтификат. Но понтификат всегда был чуть впереди. Так что когда Гай Юлий Цезарь был введен в коллегию понтификов, он знал, что более уверенно движется к своей конечной цели, к консульству, и что эта должность полностью компенсировала его неудачу с фламинатом. Никто не укажет на него пальцем и не усомнится в его статусе, говоря, что, может быть, ему стоило остаться фламином Юпитера. Положение понтифика говорило всем, что он прочно вошел в самое ядро Республики.

Его мать, как он узнал, подружилась с Мамерком и его женой Корнелией Суллой и сейчас более свободно вращалась среди людей высшего класса, покончив с затворничеством в своей субурской инсуле. К Аврелии относились с огромным уважением, ею восхищались. Одиозность брака с Гаем Марием не дала Юлии занять положение, на которое она могла с возрастом рассчитывать, – положение современной Корнелии, матери Гракхов. И теперь, казалось, наследницей Корнелии стала его мать! Аврелия обедала с женой Катула Гортензией и женой Гортензия Лутацией, с молодыми матронами, такими как Сервилия, вдова Брута и жена Децима Юния Силана (от которого у нее родились две девочки), и с несколькими Лициниями, Марциями, Корнелиями Сципионами и Юниями.

– Это чудесно, мама, но почему? – спросил Цезарь. Глаза его при этом смеялись.

Красивые глаза Аврелии сверкали, в уголках рта прорезались складки, на щеках появились ямочки.

– Зачем ты ожидаешь ответа на риторические вопросы? – спросила она. – Как и мне, тебе хорошо это известно, Цезарь. Твоя карьера устремляется вперед, и я тебе помогаю. – Она кашлянула. – Кроме того, у большинства этих женщин совершенно отсутствует здравый смысл. Поэтому они приходят ко мне со своими проблемами. – Она задумалась над сказанным и прибавила: – То есть все, кроме Сервилии. Она очень дельная женщина. Знает, что ей нужно. Ты должен с ней познакомиться, Цезарь.

Лицо его выразило невероятную скуку.

– Благодарю, мама, но – нет. Я очень признателен за малейшую помощь, которую ты мне можешь оказать, но это не значит, что я присоединюсь к кружку, где балуются разбавленным вином и сластями. Единственные женщины, помимо тебя и Цинниллы, способные меня заинтересовать, – это жены людей, которым я намерен наставить рога. Поскольку я не в ссоре с Децимом Юнием Силаном, я не понимаю, почему должен обхаживать его жену. Патрицианки Сервилии невыносимы!

– Но эта Сервилия совсем другая, – возразила Аврелия, однако не настаивала на продолжении разговора. Вместо этого она сменила тему: – Я не заметила признаков того, что ты намерен окунуться в городскую жизнь.

– Это потому, что я не намерен этого делать. У меня как раз достаточно времени, чтобы присоединиться к Марку Фонтею в Заальпийской Галлии для небольшой кампании, так что туда я и отправляюсь. Я вернусь к следующему июню – собираюсь выдвинуть свою кандидатуру на должность военного трибуна.

– Разумно, – одобрила она. – Я слышала, ты великолепный солдат, так что успех на военном поприще тебе гарантирован.

Он поморщился:

– Ты пристрастна, мама.

Фонтей, который, как большинство заальпийских правителей, обосновался в Массилии, очень хотел удержать Цезаря при себе месяцев на десять. Он был серьезно ранен в ногу в сражении с воконтиями и нервничал при мысли о том, что вся его работа идет насмарку, потому что он не может ездить верхом. Так что когда Цезарь прибыл, Фонтей передал ему два легиона и попросил закончить кампанию в верховье реки Друенция. Фонтей обеспечивал безопасность поставок из Испании. После известия о смерти Сертория наместник облегченно вздохнул и приступил вместе с Цезарем к масштабной кампании в долине Родана, на землях аллоброгов.