Фавориты Фортуны

Разочарование Помпея было видно всем его легатам, которые догадались, что он напевал под нос всю дорогу, погруженный в грезы о том, что сразу же примет участие в следующей кампании. То, что он планировал требовать консульства, никому и в голову не приходило. Несколько дней Помпей был мрачным. Даже Варрон избегал его общества.

«Ах, – думал Помпей, – почему я не услышал об этом, пока был в Заальпийской Галлии? Я буду вынужден использовать тот же прием – угрозу моей не распущенной армии. Но я перешел с армией границу Италии вопреки закону Суллы. А у Красса армия еще в боевой готовности. Если бы я оставался в Заальпийской Галлии, то мог бы дождаться, пока Красс отпразднует свою овацию, а его войско вернется к гражданской жизни. Заставил бы моих ручных сенаторов заблокировать курульные выборы, пока я не предприму собственные шаги. Но я в Италии. Значит, остается пригрозить им армией».

За этими несколькими хмурыми днями последовала смена настроения. Помпей повел своих людей в лагерь в Сенигаллии. Правда, он больше не насвистывал, однако и вид у него сделался менее мрачным. Поразмыслив, он задал себе очень важный вопрос: какие люди служат в армии Красса? Ответ: отбросы Италии, слишком трусливые, чтобы выдержать бой. Почему тот факт, что Красс победил, должен изменить это? Те шесть тысяч беглецов, которых встретил Помпей, являли жалкое зрелище. Значит, децимация вселила немного уверенности в людей Красса, но надолго ли? Могут ли они сравниться с великолепными солдатами Помпея, которые в течение нескольких лет выносили жару и холод в Испании – без трофеев, без приличной еды, без благодарности от драгоценного сената? Нет. Окончательный ответ был громкий и вполне определенный – НЕТ!

Чем ближе к Риму, тем веселее становился Помпей.

– О чем ты думаешь? – спросил Варрон Помпея, когда они ехали рядом по середине дороги.

– О том, что мне должны предоставить государственного коня. Казна так и не заплатила мне за моего погибшего любимца.

– Разве это не государственный конь? – спросил Варрон, показывая на гнедого мерина, на котором ехал Помпей.

– Эта кляча? – презрительно фыркнул Помпей. – Мой должен быть белым.

– Но это совсем не кляча, Магн, – возразил владелец части Розейских полей, считавшийся знатоком. – Это действительно отличное животное.

– Только потому, что этот мерин принадлежал Перперне?

– Просто потому, что он – это он!

– Он недостаточно хорош для меня.

– И об этом ты думал?

– Да. По-твоему, о чем же я думал?

– Нет, это я тебя спрашиваю. О чем?

– Почему бы тебе не догадаться?

Варрон наморщил лоб:

– Я думал, что догадался, когда мы натолкнулись на тех повстанцев. Я решил, что ты надеялся получить еще одно специальное назначение и очень разочаровался, когда узнал, что Спартака больше нет. А сейчас – не знаю!

– Ну что ж, Варрон, гадай дальше. А я пока сохраню в секрете свои планы, – сказал Помпей.

Когорта, которая должна была сопровождать командующего, состояла из жителей Рима. Типично для Помпея: зачем тащить с собой людей, которые предпочли бы находиться в другом месте? Поместив солдат в небольшой лагерь у Прямой дороги, Помпей позволил им надеть гражданское платье и отправиться в город. Афраний, Петрей, Габиний, Сабин и другие легаты сразу оживились, равно как и Варрон, который соскучился по жене и детям.

Таким образом, Помпей командовал на Марсовом поле один – или по крайней мере на части Марсова поля. Слева от него находился другой небольшой лагерь. Лагерь Марка Красса. Красс прибыл также в сопровождении одной когорты. Как и Помпей, Красс вывесил алый флаг на своей палатке, показывающий, что командующий на месте.

К сожалению, к сожалению… Почему в Италии должна быть еще одна армия? Даже если это армия трусов? В планы Помпея не входила гражданская война. Такое развитие событий ему не нравилось. Отвергнуть подобную идею заставили его не верность долгу или патриотизм. Просто он не испытывал к Риму таких чувств, какие испытывают люди вроде Суллы. Для Суллы альтернативы не существовало. Рим был цитаделью, вместилищем его сердца, чести, самым источником его жизни. А цитаделью Помпея всегда оставался Пицен. Нет, гражданская война ему не нужна. Но все должно выглядеть так, словно она нужна ему позарез.

Он сел и стал писать письмо сенату.

Сенату Рима.

Я, Гней Помпей Магн, получил специальное назначение от вас шесть лет назад, чтобы подавить восстание Квинта Сертория в Ближней Испании. Как вам известно, вместе с моим коллегой в Дальней провинции, Квинтом Цецилием Метеллом Пием, мне удалось подавить это восстание и уничтожить Квинта Сертория. А также нескольких легатов, включая Марка Перперну Вейентона.