Фавориты Фортуны

– Я удивлен, что рабы не бунтуют, когда вас нет. Или любовницы и любовники – грозные воины?

Вожак презрительно засмеялся:

– Мы не дураки, сенатор! Каждый раб постоянно прикован цепью. А поскольку нельзя убежать, зачем бунтовать?

– Меня бы это не остановило, – сказал Цезарь.

– Тебя поймали бы при нашем возвращении. Здесь нет свободного корабля, на котором ты мог бы уплыть.

– А может быть, это как раз я поймал бы тебя по возвращении.

– Тогда я очень рад, что все мы будем здесь, пока не придет твой выкуп, сенатор, и ты не поднимешь восстания.

– Ну-у! – разочарованно протянул Цезарь. – Ты хочешь сказать, что я отдам тебе пятьдесят талантов и мне даже не предложат женского общества, пока я жду выкупа? Мужчины меня не возбуждают, но среди женщин я знаменит.

– В этом я не сомневаюсь, если ты предпочитаешь их, – хихикнул Полигон. – Не беспокойся! Если хочешь женщин, они найдутся.

– Есть ли библиотека в этой замечательной маленькой гавани?

– Немного книг сыщется, но мы не ученые. Они подошли к просторному дому.

– Это мой дом. Ты останешься здесь – я предпочитаю, чтобы ты находился у меня на глазах. Конечно, для тебя приготовлены отдельные апартаменты.

– Ванна сейчас очень не помешала бы.

– Поскольку у меня все удобства, достойные Палатина, ванна тебе будет, сенатор.

– Я бы хотел, чтобы ты звал меня Цезарь.

– Хорошо, пусть будет Цезарь.

Комнат оказалось достаточно, чтобы поместить там Деметрия, двух писарей и самого Цезаря, который вскоре нежился в ванне нужной температуры, чуть горячее тепловатой.

– Деметрий, ты должен будешь меня брить и выщипывать волосы на моем теле, пока мы здесь, – распорядился Цезарь, расчесывая свои светлые волнистые кудри, свисавшие из-под венца. Он положил зеркало, сделанное из чеканного золота, инкрустированного драгоценными камнями, и покачал головой. – В этом доме хранится целое состояние.

– Они награбили много состояний, – отозвался Деметрий.

– И без сомнения, накопили много трофеев. Не во всех домах живут люди. Кое-где просто склады.

Цезарь ушел, чтобы присоединиться к Полигону в столовой. Угощение подавали отличное и разнообразное, вино было великолепно.

– У тебя хороший повар, – похвалил Цезарь.

– Я смотрю, ты мало ешь и совсем не пьешь вина, – заметил Полигон.

– Я равнодушен ко всему, кроме моей работы.

– И даже к женщинам?

– Женщины – это тоже работа, – ответил Цезарь, вытирая руки.

– Никогда не слышал, чтобы о них так говорили, – засмеялся Полигон. – Ты чудак, Цезарь, – отдавать всего себя работе. – Он похлопал себя по животу и понюхал содержимое бокала из горного хрусталя. – Что касается меня, единственное, что мне нравится в пиратстве, – это восхитительная жизнь, которую оно мне предоставляет, когда я не в море. Но больше всего я люблю хорошее вино!

– Не то чтобы мне не нравился вкус вина, – сказал Цезарь. – Мне очень не по душе, что теряется способность соображать, и я замечаю, что даже половина кубка разбавленного вина притупляет остроту ума.

– Но когда ты просыпаешься, ты снова целый день хорошо себя чувствуешь! – воскликнул Полигон.

Цезарь усмехнулся.

– Не обязательно.

– Что ты имеешь в виду?

– Например, дорогой мой, я проснусь совершенно трезвый, в полном здравии, как обычно, утром того дня, когда приплыву сюда с флотом, захвачу это место и всех вас. Уверяю тебя: увидев тебя в цепях, я буду чувствовать себя гораздо лучше! Но даже это относительно. Ибо в тот день, когда я распну тебя, Полигон, мне будет так замечательно, как никогда не бывало раньше!

Полигон расхохотался:

– Цезарь, ты самый занимательный гость из всех, что бывали в моем доме! Мне нравится твое чувство юмора!

– Ты очень любезен. Но ты не будешь смеяться, когда я распну тебя, друг мой.

– Этого не случится.

– Это случится.

Весь в золоте и пурпуре – пальцы в кольцах, на груди ожерелье – Полигон откинулся на ложе и снова засмеялся.

– Ты думаешь, я не заметил, как ты стоял на своем корабле и смотрел на берег? Ерунда, Цезарь, ерунда! Никто не найдет пути обратно!

– Но ты же находишь.

– Потому что я это проделал тысячу раз. Первую сотню я все блуждал.

– Могу поверить. Ты не такой умный, как я.

Это обидело. Полигон сел.

– Достаточно умный, чтобы захватить римского сенатора! И содрать с него пятьдесят талантов!

– Из твоего яйца еще ничего не вылупилось.

– Если из этого яйца ничего не вылупится, оно будет сидеть здесь, пока не стухнет!

Вскоре после этого оживленного обмена репликами Полигон быстро вышел, оставив пленника искать дорогу в свои комнаты. Там ждала его очень привлекательная девушка, ценный подарок, как оказалось, – после того как Цезарь послал ее к Деметрию проверить на предмет чистоты.

* * *

Сорок дней оставался Цезарь в плену у пиратов. Никто не ограничивал его свободы. Он ходил, куда хотел, разговаривал, с кем хотел. Слава о нем разнеслась из конца в конец, и скоро все знали: римский сенатор вполне верит в то, что вернется обратно после выкупа, захватит и распнет их всех.

– Нет, нет, только мужчин! – уверял Цезарь, очаровательно улыбаясь группе женщин, которые пришли, чтобы спросить, правда ли это. – Как бы я мог распять подобную красоту?