Фавориты Фортуны

А в последний день квинктилия Цицерон нанес удар. Поскольку по графику никаких собраний в комициях не было, трибунал городского претора был открыт, и Луций Аврелий Котта присутствовал там. В сопровождении своих клиентов Цицерон пришел туда и объявил, что он полностью подготовил дело против Гая Верреса. Марк Туллий потребовал, чтобы Луций Котта и председатель суда по делам о вымогательствах, Маний Ацилий Глабрион, назначили день слушания. И чем скорее, тем лучше.

Весь Сенат, затаив дыхание, наблюдал поединок между Цицероном и Гортензием. Фракция Цецилия Метелла находилась в меньшинстве. Ни Луций Котта, ни Глабрион к ней не принадлежали. Фактически большинство почтенных отцов-сенаторов умирали от желания посмотреть, как Цицерон расстроит сложнейший многоступенчатый план по освобождению Гая Верреса, разработанный Гортензием и Метеллами. Поэтому Луций Котта и Глабрион с удовольствием пошли навстречу Цицерону и назначили слушание на возможно ранний срок.

Первые два дня секстилия приходились на feriae – праздники, что отнюдь не препятствовало слушанию уголовных дел. Но третий день оказался труднее: в этот день должна была состояться процессия Распятых Собак. Когда галлы вторглись в Рим и попытались установить предмостное укрепление на Капитолии (это случилось четыреста лет назад), римские сторожевые псы не залаяли. И только гогот священных гусей разбудил консула Марка Манлия и позволил ему воспрепятствовать попытке варваров проникнуть в Вечный город. С той ночи в день годовщины торжественная кавалькада шествовала вокруг Большого Цирка. Девять собак распинали на девяти крестах, сделанных из старого дерева, а одного гуся украшали гирляндой и несли на пурпурных носилках в память о предательстве собак и героизме гусей. Такой день не подходил для слушания уголовного дела. Собаки были животными преисподней.

Поэтому суд был назначен на пятый день секстилия, когда в Риме стояло жаркое лето и по городу болталось множество гостей, которые собрались на специальные угощения и развлечения, устроенные Помпеем и Крассом. Жесткое соревнование, но никто не сомневался, что суд над Гаем Верресом привлечет немало любопытных, даже если он займет все время народного пира, организованного Крассом, и победных игрищ Помпея.

По законам Суллы, для новых постоянных судов была сохранена общая процедура, определенная еще Гаем Сервилием Главцией, однако были внесены и изменения, правда в ущерб скорости судопроизводства. Суд делился на два слушания с перерывом в несколько дней, хотя председатель мог назначить перерыв и длиннее, если хотел.

Первое слушание: длинная речь главного обвинителя, за которой следовала такая же длинная речь главного защитника. Затем звучали еще более длинные речи обвинителей и защитников, пока не закончат говорить все младшие юристы. После этого слово брали свидетели обвинения, каждому из них обвинитель и защитник устраивали перекрестный допрос. Если одна или другая сторона устраивала обструкцию, показания свидетелей можно было растянуть надолго. После этого инициативу брали на себя свидетели защиты – опять с перекрестным допросом. Начинались длинные дебаты между главным обвинителем и главным защитником. Эти споры могли также происходить между свидетелями – по желанию каждой стороны. Первое слушание заканчивалось финальной речью главного защитника.

Второе представляло собой более или менее точное повторение первого, хотя свидетелей приглашали не всегда. Здесь иногда раздавались довольно страстные речи, ибо после заключительных выступлений обвинителя и защитника жюри должно было вынести свой вердикт. Присяжным не давали времени для обсуждения этого вердикта, а это означало, что вердикт складывался в уме присяжных, пока в их ушах еще звенела последняя речь защитника. Это была главная причина, по которой Цицерону нравилось защищать и не нравилось обвинять.

Но Цицерон знал, как выиграть дело против Гая Верреса. Все, что ему требовалось, – чтобы председатель суда захотел ему помочь.

– Претор Маний Ацилий Глабрион, председатель суда, я хочу вести это дело по-новому, не так, как принято обычно. Я предлагаю, впрочем, вполне законную вещь. Это просто нечто новое, вот и все. Мои основания – очень большое количество свидетелей, которых я буду вызывать последовательно, и также большое количество обвинений, которые я собираюсь выдвинуть против подсудимого Гая Верреса, – заговорил Цицерон. – Хочет ли председатель суда выслушать тезисы моего предложения?

Гортензий бросился вперед.

– Что это? Что это? – закричал он. – Я снова спрашиваю, что это? Дело против Гая Верреса должно вестись в обычном порядке! Я настаиваю!

– Я выслушаю, что предлагает Марк Туллий Цицерон, – сказал Глабрион и тихо добавил: – И прошу не перебивать.