Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Получили мы письмо от нашей лужской сторожихи — Софьи Хистиановны. Когда немцы стали подходить к Луге, она бежала в Толмачево, но, когда и там стало небезопасно, вернулась в Лугу. В нашем доме поселились немецкие офицеры, София Христиановна им прислуживала, смотрела за садом, занималась огородом. Так как она была родом эстонка, в 1943 году ее вместе с другими эстонцами отправили в Эстонию. Она попала в Таллин и стала там работать в пекарне. При отъезде ей было разрешено взять с собой довольно много имущества. Всю обстановку нашего дома, конечно, она не могла увезти, но кое-что все-таки удалось взять с собой: кровать, комод, швейный столик и кое-что из посуды. Теперь Софья Христиановна хотела вернуться к нам. Мы, конечно, были очень рады, что у нас на даче будет такой хороший, надежный сторож. Пока Софья Христиановна должна была жить у нас в городе, так как ей необходимо было сделать операцию, ликвидировать расширение вены на ногах. Ее удалось устроить в больницу на Фонтанке, где раньше главным врачом был В. П. Доброклонский, где я бывала у Липочки. Оперировал ее хороший хирург, И. П. Виноградов, пришлось ей долго пролежать, но зато нога стала в полном порядке и больше ее не беспокоила. Мы с Марией Маркеловной навещали ее в больнице.

Это была типичная дореволюционная больница. Палата была большая, в два окна, квадратная, но очень глубокая, так что света в ней было мало. Софья Христиановна лежала в глубине палаты, там всегда был полумрак. Стены были выкрашены темно-коричневой краской, что еще более усиливало мрачный вид комнаты. Палата была точно такая, как палаты в Петропавловской больнице, где я проходила практику, когда училась на курсах сестер. Думаю и надеюсь, что теперь таких палат больше нет.

Да, время шло, город восстанавливался, приводился в порядок. Ректор А. А. Вознесенский[537] был заботливый и хороший хозяин, университетский двор издавна славился своей запущенностью, каждый новый ректор все собирался привести его в приличный вид, но тем дело и кончалось. И только, при Вознесенском заасфальтировали весь двор от одних ворот до других и устроили вдоль него тополевую аллею. Двор стал так хорош, что его в шутку называли проспектом Вознесенского. Ректор привел в порядок не только хозяйственные дела, он заботился и об учебной и научной работе в Университете. Он был энергичным, резким, требовательным, не стесняясь делал замечания тем, кто приходил с опозданием на заседания, независимо от того, студент это, преподаватель или профессор. Он умел доставать необходимые средства на хозяйственные нужды, на закупку оборудования. В этом ему помогал его брат Н. А. Вознесенский[538] — председатель Госплана. Давно не было в Университете такого деятельного, хорошего ректора.

Фото 68. Игорь Фаворский и Иван Домнин

Лето 1946 года мы провели все вместе в Комарово. Оля, правда, среди лета уехала в экспедицию в Хибины, дети остались на нашем попечении (фото 68). Весной Госляевы от нас уехали, занялись постройкой своего дома. Зимой мы их как-то навещали с Марией Маркеловной, они жили в кухне, устроили там полати, так как спать в кроватях, стоящих на полу, было слишком холодно. Нам пришлось там переночевать, мы устроились через коридор в комнате, в которой летом жили Ирина с Ваней. Чтобы не замерзнуть ночью, мы нагрели кровать утюгами и спали не раздеваясь. Мария Маркеловна сразу же стала думать о том, что необходимо построить сторожку, в которой стала бы жить Софья Христиановна и куда можно было бы приезжать зимой с ребятами.

Хотя Мария Маркеловна с присущей ей энергией взялась за это дело, к зимнему сезону сторожка еще не была начата, и Софье Христиановне пришлось жить эту зиму в большом доме, но не внизу, а наверху, в комнате с балконом, как самой теплой. Между тем сменился заведующий дачным трестом в Келломяках, вместо Кутузова стал Косинский. Марии Маркеловне пришлось иметь с ним дело по оформлению бумаг по владению дачей. Он был покультурнее Кутузова, с ним было легче общаться. Были установлены границы участка, были поставлены столбы с прожилинами, штакетника не было, пришлось его потом добывать. В Келломяках было очень мало посторонних жителей. В первую зиму 1945–1946 годов всего было сорок человек. На следующую было уже больше, но все еще мало. Очень трудно было там с молоком. Единственная корова, которая имелась у жителей, естественно, не могла удовлетворить потребностей в молоке. Мария Маркеловна и Софья Христиановна решили, что надо купить корову. Софья Христиановна съездила в Эстонию и купила рыжую небольшую коровку Маретту. Кроме сторожки, Мария Маркеловна собиралась построить и хлев, а пока корову поместили в полуразвалившейся бане, оставшейся от прежних времен около большого дома.