Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Б. К. Поленов получил в наследство порядочное имение Павловское в Костромской губернии, и М. Ф. Поленова стала уезжать туда в конце апреля — начале мая и заниматься хозяйством, возвращалась она в начале октября, и тогда начиналась наша школа. Предыдущее лето она жила с детьми в местечке Безо, Эстляндской губернии, на берегу Финского залива[127], им там очень понравилось, и она рекомендовала эту дачу своим знакомым; сама она уже в ней больше не нуждалась, так как поехала в свое имение. Летом 1898 года в Безо направилась целая компания знакомых: А. В. Сапожников с семьей, Е. А. Егорова с сыном, Тищенко поехали вместе с Глафирой Михайловной и Марией Николаевной Рыбкиной, матерью и сестрой Петра Николаевича Рыбкина[128], соратника А. Н. Попова. Мы поехали вместе с Mademoiselle Valerie. Из химиков в Безо поехал еще К. А. Красуский с женой (фото 19).

Да, Мария Федоровна расхваливала Безо недаром. Расположено оно в глубине небольшой бухты, песчаный пляж, много леса — и чисто соснового, и смешанного; небольшая речка или, вернее, широкий и глубокий ручей протекает и по самому поселку, и по прилежащим лугам и полям. Что же еще нужно для летнего отдыха: море, разнообразный лес, полный грибов и ягод, поля и луга с массой цветов и речка, в которой водятся форели. Чистейшие недорогие дачи с необходимой мебелью, в единственной лавке можно достать хлеб и дрожжи и всякие промтовары, начиная с хомута и кончая материями. А кроме того, можно купить сено для сенников и взять напрокат столовую и чайную посуду и лампы. Разве это не удобство! С продуктами там тоже было очень хорошо: черный и белый хлеб покупали в лавке, молоко и картофель у хозяев, а мясо, овощи и некоторые ягоды привозили по определенным дням мясник и зеленщик. Масло, сметану, чернику, малину, морошку, бруснику приносили местные жители. Рыбаки продавали лососину, камбалу, салаку, угрей, на возах привозили копченую ряпушку, мальчишки продавали раков. Хозяйкам оставалось только платить деньги и стряпать. Сообщение из Петербурга тоже было удобное: девять часов по железной дороге, правда, спальных вагонов в этих поездах Балтийской железной дороги не было. Не было и плацкартных вагонов, но тогда к таким удобствам не привыкли и отсутствия их не ощущали. Ездили мы всегда во втором классе, в мягких вагонах с диванами, крытыми суконной обивкой (в первом классе диваны были бархатные). Выезжали вечером и приезжали часов в шесть-семь утра в город Везенберг[129]. От Везенберга до Безо было тридцать пять верст.

В 1898 году мы сняли дачу в самом начале поселка у эстонца по фамилии Швек, в ней было три или четыре комнаты и открытая терраса. У того же хозяина в глубине двора сняли маленькую дачку Красуские. У хозяина был огород, фруктовый сад, около дома росла черемуха и какие-то кусты, недалеко за забором протекал ручей, окаймленный зарослями черемухи и ольхи. Дача стояла у большой дороги, за которой виднелся смешанный лес. Мы привезли с собой жившую у нас домработницу-эстонку Мину, молодую, веселую, у которой дело так и горело в руках.

Тищенко Безо не понравилось, ни взрослым, ни детям. Они в течение многих лет проводили лето все в одной и той же деревне Лужского уезда по названию Малый Удрай, снимая там отдельную избу за двадцать пять рублей за все лето. Дорога туда и еда там были дешевые, жизнь самая простая, все крестьяне были им там приятели, оттуда у них были и домработницы, жившие по многу лет. Мальчикам Тищенко там было раздолье: в компании с деревенскими мальчишками они возили навоз на поля, удили рыбу, купались в речке Удрайке, ходили в лес за ягодами и грибами, смотрели, как косят сено, жнут рожь. В Безо им было скучно.

У матери последнее время стали болеть уши, и она стала хуже слышать. Этим летом болезнь настолько у нее обострилась, что решено было, что она поедет в город показаться врачу. Она лечилась у морского врача Михаила Валериановича Богданова-Березовского[130], хорошего специалиста, которого рекомендовал ей Федор Васильевич. Поездка ее продолжалась всего два дня, но я никогда нее расставалась с матерью и очень горевала из-за разлуки.

Вскоре после Нового года здоровье матери резко ухудшилось, то ли после простуды, то ли само по себе, но дело в том, что она начала температурить, усилился кашель. Доктор А. Е. Попова, которой она показалась, категорически заявила, что ей нельзя оставаться на весну в Петербурге и необходимо поехать в Крым. Начались сборы: Федор Васильевич написал в Ялту своему знакомому доктору и писателю Сергею Яковлевичу Елпатьевскому[131], просил его найти для матери помещение и пансион и следить там за ее здоровьем. Елпатьевский ответил, что комната с полным пансионом забронирована у художника Ярцева[132]. Решено было, что я поеду с матерью. Говорили, что если она поедет одна, то так будет тосковать об отце и обо мне, что никакой поправки не будет. Все знакомые и друзья приходили навещать мать, желали ей счастливого пути и скорейшего выздоровления.