Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Альпы, покрытые вечным льдом. Черными зубцами возвышались остроконечные вершины Гросс-Фишерхорн и Гросс-Грюнхорн, склоны их так круты, что на них не держится ни снег, ни лед. Полюбовавшись прекрасным видом, мы начали спуск, покинули Фуркапасс и пошли на Гримзельпасс[221]. Вскоре мы убедились, что спускаться не легче, а местами даже труднее, чем подыматься. От постоянного напряжения на крутых спусках стали болеть ноги. Хотя природа по эту сторону перевала сначала была так же сурова, как и та, которую мы наблюдали накануне, — скалы, снег и лед, — однако самый вид скал стал другим, более живым и интересным. Там скалы были голые, здесь все они были покрыты лишайниками различных цветов и оттенков. Рядом с величественной красотой горных вершин это была красота в миниатюре, красота вблизи. Вскоре на пути нам попалось озеро, прозрачная, зеленого цвета вода до краев наполняла небольшую овальную впадинку в скале, вода была совершенно ледяная. Альпийских лугов нам больше не встречалось, зато на скалах во множестве росли альпенрозы и рододендроны, нашли даже несколько эдельвейсов. Солнце пекло так же, как и накануне, чем ниже мы спускались, тем чаще встречались маленькие отели. Алексей Евграфович изнемогал от жары и жажды, и мы несколько раз останавливались на отдых. Алексей Евграфович не входил в отель, он устраивался на свежем воздухе и пил чашку за чашкой душистый цейлонский чай, отличавшийся от обычного чая красивым оранжевым цветом. Питье это было ему необходимо, так как он терял массу воды, выделявшейся в виде пота, к вечеру все лицо его было как бы покрыто песком: вода испарялась, а растворенные в поте соли выкристаллизовывались у него на лице. Чем ниже мы спускались, тем богаче становилась растительность: склоны гор были покрыты сначала хвойным, потом смешанным лесом; дорога была гораздо живописнее, красота ее была мягче, не такая суровая, как по ту сторону перевала. Здесь, как и там, было много воды, ручьев, водопадов, все они неслись в реку Ааре. В конце пути мы свернули с большой дороги, чтобы полюбоваться на так называемую теснину Ааре. Река Ааре несется здесь в таком узком ущелье, что отвесные стены его местами почти касаются друг друга. И вот вдоль этих стен проложена узкая пешеходная дорожка, окаймленная перилами, переходящая не раз с одной стороны ущелья на другую. Дорожка идет низко над водой, стены ущелья так высоки и так близко сходятся друг с другом, что внизу царит полумрак, не видно над головой ни неба, ни солнца. Но вот скалы кончились, открылась широкая долина, на которой расположено довольно большое местечко Майринген. Здесь конец нашего путешествия, здесь проходит железная дорога. Пообедав, мы с Лизой и Алексеем Евграфовичем садимся в поезд и отправляемся обратно к себе, Юлий Сигизмундович и Анна Ивановна едут обратно в Страсбург.

Без нас в Веггисе никаких происшествий не случилось. Отпуск Марии Павловны близился к концу, поэтому решено было дать ей возможность отдохнуть немного и посмотреть заграницу. Так как она не знала никакого языка, кроме русского, с ней должна была поехать и я. Когда Сапожников был в Веггисе, он оставил свой адрес и приглашал навестить их в Локарно. Кроме того, мы собирались заехать повидать Федора Васильевича и Лидию Семеновну, которые последние годы проводили лето во Франции, в Савойе, в местечке Ла Рош. Мы должны были отсутствовать четыре-пять дней, на это время мать оставалась на попечении отца. Судя по тем письмам, которые она нам писала в это время, температура у нее была нормальная, симптомами ее болезни были кашель и большая слабость. Сначала мы отправились в Локарно, до него было ближе, чем до Женевы, где мы должны были зайти к брату Лидии Семеновны, Дмитрию Семеновичу, и узнать, каким путем добираться до Ла Рош. Через несколько часов езды мы приехали в Локарно, расположенное на северном берегу Лаго Маджори. Большая часть этого озера находится уже в Италии. Сапожниковы были нам очень рады. Елена Дмитриевна очень любила мою мать и подробно расспрашивала нас о ее здоровье. Варя была очень хорошенькая девочка лет четырех. Здоровье ее налаживалось, ей был прописан строгий режим дня и постоянное пребывание на воздухе. Елена Дмитриевна скучала за границей и мечтала о своей даче в Безо. Из Локарно мы отправились в Женеву и сняли там номер в пансионе. В Женеве мы пробыли сутки, заходили к Дмитрию Семеновичу, видели его жену Женевьеву и двух их мальчиков, получили там две открытки, присланные матерью, осматривали город, Женевское озеро, видели вдали Шильонский замок.