Фаза ингибиторов

Неудача меня не пугала. Если парящий объект опустился ниже, нет ничего странного в том, что он недосягаем для любых сканирующих режимов, даже для самых мощных. Мы продолжали снижаться, пока «Коса» не оказалась в верхних слоях атмосферы, после чего были посланы ракеты, уходившие все глубже в облачный покров. Они не обладали запасами энергии «Косы» и были по сравнению с ней медлительны и уязвимы, но я старалась использовать их разумно. Запуская ракеты вокруг планеты на разных широтах, долготах и высоте, вплоть до того уровня, где давление достигало ста атмосфер – что составляло предел их возможностей, – я сумела создать импровизированную сеть акустического слежения. Польза от нее будет лишь до тех пор, пока ракеты не израсходуют топливо и не разрушатся, так что действовать приходилось быстро. В некоторых ракетах были активированы боеголовки. Мы висели над ночной стороной Харибды, наблюдали, как возникают бледные соцветия взрывов, подсвечивая облака изнутри. Вопреки своеобразной красоте этого зрелища крошечные вспышки на фоне гигантской планеты напоминали о том, сколь ничтожно наше оружие, каким бы могущественным мы его ни считали, против величественных сил природы.

Впрочем, значение имела вовсе не яркость вспышек, а количество энергии, которую они испускали в атмосферу. Выбросы энергии создавали волны в газообразной среде, распространявшиеся вокруг тем дальше, чем ниже была их амплитуда. Оставшимся ракетам требовалось лишь слушать отголоски далеких событий и докладывать о своих находках на «Косу». Корабль уже смоделировал звуковой образ цели при отсутствии в атмосфере отражающих поверхностей, когда звуковые волны беспрепятственно проходят зону между нижним газовым слоем и жидкой мантией под ним. Любое отклонение наблюдаемых данных от модели – с учетом создаваемого погодными условиями шума – будет намеком на приближение к цели.

Если мы рисковали, сканируя с повышенной энергией, то подрыв боеголовок в облаках Харибды тем более мог восприниматься как провокация. Но поделать с этим ничего было нельзя, и в любом случае акустический поиск не мог длиться долго. Число имевшихся у меня ракет было ограниченно, и чем больше их взрывалось, тем меньше могло использоваться в качестве приемников.

– Что-то есть, – сказала леди Арэх после тринадцатичасового уточнения моделей, когда на фоне шума проявился слабый, но наводящий на определенные мысли сигнал.

– Мне тоже так показалось, но не хотелось опережать твое мнение.

Данные о местонахождении цели вряд ли можно было назвать точными – они указывали лишь на плотную аномалию на определенной широте, долготе и глубине, с погрешностью примерно в шесть процентов от площади поверхности Харибды. Но я оставила в резерве несколько ракет, так что имелась возможность туже затянуть акустическую сеть.

Находится ли внизу нечто реальное, или это просто фантом атмосферной физики? Вскоре нам предстояло это выяснить – как только перегруппируются ракеты. Но если это окажется не тем, что мы ищем, у нас останется очень ограниченный набор вариантов. Верить можно во что угодно, как говорит леди Арэх. Но похоже, вера – последнее средство в нашем арсенале.

Ожидая возобновления акустического поиска, мы занялись финальными проверками гипометрического устройства.

– Как оно, на твой взгляд?

– Чудовищно, Воин-Сидра. Абсолютно вопреки здравому смыслу. Идеальное извращение. Каким оно и должно быть.

– Напомните, чтобы я поискал себе парочку других попутчиков, если будет такая возможность, – сказал Пинки.

Мы парили в скафандрах, проплывая сквозь узкое пространство между внешними частями устройства и образовавшимся в корабле углублением в форме луковицы. Устройство занимало почти весь объем этой ниши, имея пятнадцать метров в ширину и двадцать в длину. Ни одна из его частей не вызывала желания к ней приближаться, даже до того, как оно начало функционировать. Сейчас оно было неподвижно, но в свете наших фонарей, отражавшемся от многочисленных деталей, похожих на лопасти, трудно было избавиться от иллюзии медленного скольжения, как будто выходило из спячки свернувшееся кольцами чудовище. Это устройство создала Сидра, вернее, позволила ему зародиться внутри корабля, но оно досталось мне по наследству – и вряд ли пришлось по нраву.

– Гипометрическая технология создана не нами, – сказала леди Арэх. – Это огонь, который мы похитили, – огонь, которого не заслужили и который все еще способен обжечь.

– Может, стоило бы договориться с теми, кто его нам дал? – спросил Пинки.

– Технология служит нам с некоторых пор, но мы никогда не были ее хозяевами, – продолжала леди Арэх. – Я не стыжусь того, каким образом мы ею завладели, как и того, что это стало возможно благодаря мне. Вероятно, без преимуществ, полученных с ее помощью, мы бы не достигли того уровня, когда у нас появились средства ее превзойти. Но даже думать не хочется о том, на что способен чужой огонь. И я часто спрашиваю себя: есть ли у нас вообще на это право?