Фаза ингибиторов

Из того, что мы могли увидеть, стало ясно, что объект представляет собой плотное ребристо-трубчатое скопление многочисленных элементов, похожих на раковины и расположенных под всеми вообразимыми углами. Либо эти десятки тысяч «раковин» изначально срослись вместе, либо корабль был выточен из чего-то огромного, с гору величиной, по воле некоего безумного архитектора. Между раковинами имелись отверстия – черные щели, уходившие на сотни или даже тысячи метров внутрь. Предложение леди Арэх поискать вход выглядело вполне разумным, но на то, чтобы составить даже приблизительную карту поверхности объекта, ушли бы многие часы. Составление карты его потрохов наверняка заняло бы недели, если не месяцы.

Меня охватила граничащая с клаустрофобией паника. Я представила, как веду по этому лабиринту медленно перегревающийся, натужно скрежещущий корабль, пытаясь отыскать выход из одной тьмы в другую, куда более обширную…

– На этой глубине мои ракеты не выдержат, – сказала я на случай, если у кого-то возникнут сомнения. – И даже если бы можно было использовать их для разведки, я бы предпочла оставить их на потом.

– Полностью с тобой согласна, Воин-Сидра. – Леди Арэх положила ладонь на мою руку, все еще сжимавшую рычаг управления. – Ты отлично справилась, доставив нас сюда. Мы все отлично справились, уже хотя бы потому, что сумели добраться. Невил Клавэйн наверняка бы удивился.

– Скорее удивился бы тому, что нам потребовалось для этого столько времени, – возразила я.

– Старик избавил бы нас от кучи проблем, если бы удосужился кому-нибудь сообщить об этом месте до того, как умер, – сказал Пинки. – Вряд ли он поблагодарил бы меня за эти слова, но все равно это правда.

– Он не осознавал, насколько это важно, – объяснила леди Арэх. – Как и все мы. Даже сейчас приходится напрягать воображение. Если бы не Сидра, никто из нас не догадался бы искать здесь инкантор. Или вообще не подумал бы, что инкантор может существовать.

Оценка леди Арэх касалась Сидры, а не Воина-Сидры, так что комментировать я не стала. Раз уж я не отвечала за оплошности Сидры, то не могла и принимать похвалу за ее проницательность.

«Коса» медленно продвигалась вдоль сужающегося объекта, держась от него в нескольких десятках метров. Мимо нас проплывали раковины, спрессованные в ступени, террасы, шпили и башенки. Некоторые торчали подобно бушпритам, другие крепились на наклонных опорах, похожие на перевернутые канделябры. Время от времени свет прожекторов выхватывал дыру с неровными краями, как будто часть корабля оторвало взрывом, и это служило напоминанием – если мы вообще в таковых нуждались, – что гнездостроителям все же не удалось победить своих врагов; они лишь выработали стратегию, сводившую к минимуму вероятность столкновения.

Пятнадцать дополнительных километров выглядели мелочью по сравнению с расстоянием, на которое мы уже углубились в Харибду, но все наши системы работали на пределе. Криоарифметические устройства сражались с теплом, как поступавшим снаружи, так и с излучаемым темноприводами. Гидеоновы камни пытались угнаться за их алгоритмическими циклами, завивая и изгибая бронеткань вокруг водоворотов антиэнтропийной активности, воспринимавшихся ими как угроза, которую следовало сдержать или даже нейтрализовать. Попытка уйти еще глубже увела бы «Косу» в опасные воды, где нас ждало неведомое – то, что нам прежде не доводилось ни испытывать, ни моделировать.

И потому, когда над нами проплыли самые нижние части объекта, похожие на шпили концы раковин, мы смогли облегченно вздохнуть. Мы медленно поднялись до нижнего торца и обогнули объект по спирали, чтобы наиболее эффективно закартировать его. Никаких люков или по крайней мере чего-то похожего на них нам не встретилось.

Оставалось лишь проделать вход самим.

Посовещавшись с леди Арэх и Пинки, я выбрала место примерно на половине высоты корабля – похожий на бородавку вырост, состоящий из пары десятков раковин, по крайней мере на два километра ниже видимых следов разрушений. В поврежденную зону входить не хотелось. Архитектура этих кораблей была модульной, разделенной на независимые объемы переборками из раковинного материала. Даже если часть корабля разрушилась, впустив внутрь атмосферу Харибды, в прилегающей к ней части может оставаться обычное, приемлемое для гнездостроителей давление.