Фаза ингибиторов

Проем имел полукруглую форму; дальше лежал плоский пол. Мы втроем вошли без малейших затруднений. Прежде чем оценить новое пространство, я обернулась и увидела, как отверстие закрывается.

– Связь все еще есть, Воин-Сидра?

– Слегка ослабла, но пока ничего серьезного.

Я окинула взглядом зал, в котором мы оказались, – огромный, круглый, с куполообразным сводом, залитый голубым светом. Судя по данным моего скафандра, диаметр зала составлял чуть меньше восьмисот метров. Гладкие, лишенные каких-либо украшений поверхности испускали обычный для раковинного материала блеск. За ними наблюдалось то же подрагивающее змеевидное движение, что и под полом. От всех поверхностей исходило голубое сияние, стирая тени и не позволяя толком оценить расстояние и перспективу. Здесь не было ни гнездостроителей, ни каких-либо объектов, которые человек мог бы принять за машины или крупные модульные компоненты корабля. Я решила, что вряд ли это рубка управления – скорее нечто вроде атриума или вестибюля. Никаких входных отверстий в стенах или выше на куполе не наблюдалось.

Но путь все же имелся. В полу была выточена дорожка – сужающейся спиралью она круто уходила к середине зала, скрываясь там из виду.

– Это явно действующий корабль, – сказала я. – Вероятно, его хозяева находятся в анабиозе, пережидают опасность, которая вынудила их тут укрыться. Тысячелетие или даже десять тысячелетий – ничто для гнездостроителей. Все, что нам требуется, – найти средства для получения доступа к архитектуре данных корабля.

– Экий пустячок, – хмыкнул Пинки.

– А мы сумеем опознать эти самые средства, когда найдем их? – спросила леди Арэх.

– Я сумею, – ответила я, указывая на потолок. – Над нами двигатели и компоненты защиты, кубические километры опасных технологий, практически не требующих внимания экипажа. – Затем я указала на спиральную дорожку. – Под нами командно-управляющее ядро, инкубаторы, ясли и анабиозные камеры. Там и следует искать прямой портал в архитектуру данных. Вряд ли придется забираться слишком глубоко, чтобы найти то, что нам нужно.

– Можно подумать, ты там уже побывала, – сказал Пинки.

– Это не так.

– Кто сейчас ответил? Воин-Сидра, Сидра или старик?

– Никто из нас.

– Но ты обладаешь информацией, о которой до сих пор не было даже намека, – сказала леди Арэх. – Это, в частности, набор жестовых команд. Ты в самом деле нашла его в каком-то архиве, Воин-Сидра?

– Возможно, я кое-что упростила.

– Или попросту соврала? – спросил Пинки.

Это прозвучало деловито, без тени упрека, словно он хотел извлечь максимум пользы из ситуации, в которой оказался.

Я понимала, почему Невил был рад иметь такого друга.

Его друга. Нашего друга. Моего друга.

– По сути ничего не изменилось. Мы явились сюда за инкантором. Мы добудем инкантор – образцы, которые нужно предоставить «Косе», – и улетим. – Я шагнула на спиральную дорожку. – Предлагаю воспользоваться этим путем, вместо того чтобы тратить топливо. Корабль наверняка как-то ощущает наше присутствие, и не хотелось бы показаться невежливыми гостями.

Леди Арэх и Пинки последовали за мной.

– А он не сочтет бестактностью взлом архитектуры данных? – спросил Пинки.

– Прибережем эту бестактность на крайний случай, – ответила я. – Поскольку возможны последствия.

Пинки остановился, наклонился вперед и упер руки в бока.

– Пока путь назад еще не слишком далек, позволю себе спросить: мы в самом деле намерены спуститься в эту жуткую дыру?

– В самом деле, – весело сказала я. – Радуйся, Пинки. Сегодня славный день. Тебе предстоит совершить грандиозное открытие. Еще никто из позвоночных не бывал внутри подобного корабля.

Он выпрямился:

– День будет еще более славным, если кто-то из позвоночных сумеет оттуда выбраться.

Мы продвигались гуськом по уходящей вниз спирали. Голубое свечение становилось все резче и ярче. Под дорожкой, будто дразня, носились, вились, мерцали узоры.

– Что нам известно о гнездостроителях, леди Арэх?

– Очень мало, Воин-Сидра. Фрагменты событий и фактов, смутные воспоминания наиболее здравомыслящих контактеров из числа жонглеров образами. Отчасти они согласуются друг с другом, отчасти нет. Сюда можно добавить мои собственные обрывочные впечатления о пребывании в матрице Гадеса – когда, можно сказать, я даже не была по-настоящему жива.

– И какой мы сделаем вывод из этой разрозненной информации?

– Гнездостроители – древняя галактическая раса, одна из немногих, кому удалось избежать полного вымирания. Они имеют органическую, а не машинную природу. Их исходная форма аналогична земным членистоногим – это своего рода разумные крабы или омары. Название происходит от созданных ими обширных, свободно парящих в космосе сооружений – напоминающих гнезда скоплений раковиновидных элементов, в сотни, в тысячи раз крупнее этого корабля. Но после нашествия ингибиторов большинство гнездостроителей покинули эти сооружения, превратившись в кочевников.

– Все верно, – подтвердила я. – И вместе с тем ошибочно.

Глава 33