Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Революционное государство, по словам Ткачева, должно провести преобразования в шести областях. Оно «осуществит социальную революцию рядом реформ в области экономических, политических и юридических отношений общества, – реформ, общий характер которых должен состоять: 1) в постепенном преобразовании современной крестьянской общины, основанной на принципе временного, частного владения, в общину-коммуну, основывающуюся на принципе общего, совместного пользования орудиями производства и общего, совместного труда; 2) в постепенной экспроприации орудий производства, находящихся в частном владении, и в передаче их в общее пользование; 3) в постепенном введении таких общественных учреждений, которые устраняли бы необходимость какого бы то ни было посредничества при обмене продуктов и изменили бы самый его принцип, – принцип буржуазной справедливости: око за око, зуб за зуб, услуга за услугу, – принципом братской любви и солидарности; 4) в постепенном устранении физического, умственного и нравственного неравенства между людьми при посредстве обязательной системы общественного, для всех одинакового, интегрального воспитания в духе любви, равенства и братства; 5) в постепенном уничтожении существующей семьи, основанной па принципе подчиненности женщины, рабства детей и эгоистического произвола мужчин; 6) в развитии общинного самоуправления и в постепенном ослаблении и упразднении центральных функций государственной власти»[296].

Ткачев советовал лишить собственников земли и орудий производства и передать их общине (или коммуне), где право собственности на них принадлежит коллективу. На самом же деле в экономической области мыслитель был еще более радикален, чем в других. Как он сам указал, он – последователь коммунизма, так как приписал право использования земля и орудий тоже коллективу. Тем более как последователь коммунизма он настаивал на устранении посредничества и при обмене продуктов. По приведенной цитате видно, что идеал революционного государства, по Ткачеву, не только похож, но даже совпадает с идеалами других представителей народнической мысли. Но если идеал у всех них оказывается одним и тем же, то пути к нему совершенно разные. Ткачев считал, что до начала проведения революционных преобразований – и во многом именно для них – требуется разрушение старого и насильственная революция. Он был уверен в том, что без сильного центра, без власти в руках меньшинства реформы не смогут победить. Прогрессу способствует только меньшинство. Вместе с тем Ткачев никогда не утверждал, что изменение сознания большинства невозможно или ненужно – он лишь ставил эту задачу в отдаленном будущем.

Суть власти и нереальность федерализма

Хорошо известно высказывание Ткачева о государстве: «Государство есть машина; это – орудие, совершающее большие отрасли общественной службы. Подобно всем машинам, и эта машина необходима для больших размеров современного производства и для больших размеров обращения продуктов этого производства. Подобно всем прочим машинам, существование и этой машины было гибельно для рабочих; до сих пор она действовала исключительно в интересах привилегированных классов. Чтобы положить конец этому, рабочие должны овладеть этой машиной. Но, овладевая ею, надо внимательно присматриваться: не следует ли в этой машине произвести некоторые важные изменения, чтобы она никого не поранила. <…> Произведя эти изменения, мы можем сказать: рабочие, машина должна быть нашей, государство должно принадлежать нам!»[297]

Ткачев считал, что связь человека с властью, с государством не отличается от его связи с орудием. То есть власть только лишь усиливает возможности человека в какой-либо области. Но подобный взгляд неизбежно приводит к тому, что сам человек начинает восприниматься как часть, как дополнение какого-то орудия. Машина-власть способна контролировать и ограничивать поведение и даже мысль человека. Ткачев признал это. Рассматривая свои разногласия с Лавровом, он писал, что революционное государство подчиняет себе поведение человека. Поэтому чтобы управлять машиной, одним частям или одним людям необходимо стать двигателем или контролером машины.

Однако Герцен, Бакунин и Лавров указывали на слабое место концепции, согласно которой власть воспринимается как «бдительность маленькой части к большой машине». Они указывали, что чем крупнее «машина», тем «часть» становится более бессильной по отношению к ней и тем меньше у человека остается возможностей влиять на политику государства. Мыслители пытались по-разному разрешить эту проблему. Они говорили о необходимости расширить круг лиц, допущенных к законодательной деятельности, создать многоступенчатый механизм-посредник между человеком и государством, чтобы облегчить господство власти над личностью.