Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Ткачев исходил из убеждения, что идеал возникает в результате воздействия окружающей среды и только внутренний стимул может его изменить и развить. Стимулами обычно являются наука и образование, которые большинству народа недоступны. Чтобы обосновать эту точку зрения, Ткачев приводил в пример общину: «…общественный идеал нашего народа не идет далее окаменелых форм его быта. <…> Предоставьте ему устроить свою жизнь по его собственной воле, и вы увидите, что он не внесет в нее ничего нового, – он распространит формы своей жизни, свою общину, свой мир, свою семью на те сферы, из которых они теперь вытеснены влиянием буржуазного прогресса, но этим и ограничится его реформаторская деятельность, и перед нами явится тот же старый крестьянский мир с его заскорузлыми, окаменевшими устоями, с его неподвижным консерватизмом»[282]. Большинство народа недостаточно образовано, чтобы осознать свое положение и свои потребности. У этого большинства нет возможности обрести знания при настоящем режиме, а значит, оно неспособно изменить свои консервативные идеалы, ведь для этого потребуются стимулы – наука и образование.

Ткачев обосновывал право меньшинства делать революцию и руководить большинством еще и с довольно неожиданной стороны. Он был убежден: чем власть эффективнее, тем легче она идет на компромиссы. Мыслитель утверждал: «Чем более разобщена, чем более разрознена и децентрализирована власть, тем она консервативнее. Это азбучная истина государственных наук. Децентрализованная власть всегда находится и неизбежно должна находиться под гнетом местных влияний, местных обычаев, под гнетом исторически выработавшихся традиций. Потому она весьма пригодна для сохранения существующего status quo, но она совершенно неспособна ни на какую революционно-реформаторскую деятельность»[283].

Вот почему властью должно обладать только деятельное и действенное меньшинство.

Для революции требуются три условия. Во-первых, объективные причины и вызванное ими недовольство. Во-вторых, осознание собственного общественного положения и потребностей. В-третьих, научный и истинный политический идеал. Большинство, которое живет под гнетом существующего режима, формирует первое условие. А вот обеспечение второго и третьего условий под силу лишь меньшинству. Поэтому Ткачев и считал, что только меньшинство народа может руководить революцией, а широкое политическое участие – это ложное представление.

«Революционное государство»

Ткачев критически воспринимал анархистские политические ориентиры. Он указывал, что у анархистов «широкие обобщения, произвольно вырывающие из народной жизни одну какую-нибудь черту и превращающие ее в характеристику народа, подводящие все его разнообразные свойства и наклонности под одну однообразную форму, наклеивающие на целые нации ярлыки с лаконическими надписями „легкомысленная**, „солидно-основательная", „развращенная", „добродетельная", „нация анархистов", „нация государственников" <…> все эти фантастические обобщения относятся к области чистейшей поэзии и риторики <…> это не более как метафоры»[284].

Ткачев точно подметил слабое место анархистского мировоззрения, которое обнаруживается всякий раз, когда его приверженцы пытаются ответить на вопрос: как в истории возникла человеческая организация? Если она формировалась на основе народной жизни и все в ней прекрасно, то откуда взялась несправедливость? Если признать, что в народной жизни имеются как положительные, так и отрицательные черты, то почему в ходе исторического развития вторые берут верх над первыми? Хотя и сам Ткачев в своей теории не отказывался от использования консервативных народных черт, признавая, что политика революционного меньшинства не противоречит народной жизни и будет только усиливать некоторые ее аспекты. Но подобное допущение не отменяло принципиального неприятия Ткачевым свойственного анархистам упования на инстинкты вместо строгого знания: «Скажите же, бога ради, – вопрошал он, – отчего же народные идеалы яснее должны отражаться в „мутной воде“ инстинкта, чем в „полированном зеркале“ мысли? Отчего идеалы инстинктивные могут пересоздать жизнь, а идеалы сознательные не могут?»[285]

Поэтому на инстинктах основывается только часть, а отнюдь не вся народная организация. К тому же и логическая мысль вовсе не чужда последней. Такая мысль возникла в народной жизни и может способствовать ее развитию.