Федор Чижов

Тем временем в 1856–1857 годах в «Русской беседе» Чижов поместил свои интересные в этнографическом плане «Заметки путешественника по славянским странам», которые он начал печатать еще в 1847 году в «Московском литературном и ученом сборнике»; там же была опубликована и его статья «Джованни Анджелико Фиезолийский и об отношении его произведений к нашей иконописи»^[286]. Вместе с искусствоведческими статьями Чижова, изданными в 1840–1850-е годы^[287], эти работы стали частью общего комплекса материалов, составивших эстетику славянофильства, и внесли свой вклад в изучение живописи итальянского Предвозрождения, традиционного православного иконописания, в понимание сущности, задач и путей развития русского изобразительного искусства и архитектуры XIX века.

За заслуги в области искусствоведения Чижов был удостоен в 1857 году почетного звания вольного общника Российской Императорской Академии художеств. Через год «Общество любителей российской словесности» избрало его своим действительным членом. А с февраля 1860 года он стал членом организованного накануне в Петербурге А. В. Дружининым, И. С. Тургеневым, Н. А. Некрасовым и Л. Н. Толстым «Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым» — Литературного фонда.

Глава пятая В ЦЕНТРЕ ДЕЛОВОЙ РОССИИ

Переезд в Москву стал новым рубежом в жизни Чижова. Отныне его мечты о всеславянстве и вера в особый строй русской души, находящий свое выражение в шедеврах отечественного искусства и литературы, трансформировались в одержимость «черновой, поденной работой» во славу русского экономического процветания.

Полученные в ходе Крымской кампании убедительные доказательства крайне бедственного состояния российской промышленности и финансов побудили Чижова с утроенной энергией взяться за устранение тех препон и препятствий, которые чинила на пути хозяйственного подъема страны бюрократия. Если при Императоре Николае I даже «самая возможность обсуждения в печати всяких общественных и политических вопросов представлялась… как бы государственной ересью» и «господствовало убеждение, что только управляющие страной в состоянии сообразить, что именно нужно и полезно для управляемых»^[288], то с воцарением Александра II на страницах периодической печати стали открыто дебатироваться волнующие общество проблемы.

Уже в «Русской беседе» были сформулированы основные положения славянофильской программы обустройства России. В социально-экономической области требования «москвичей» сводились к необходимости покровительства отечественной промышленности путем протекционистских таможенных пошлин, сооружения сети железнодорожных линий, расширения и улучшения качества технического образования.

После снятия в 1858 году запрета на обсуждение в печати крестьянского вопроса славянофилы стали издавать специальное приложение к «Русской беседе» — журнал «Сельское благоустройство». В нем они излагали свои взгляды на условия упразднения крепостного права и улучшения быта крестьян.

«Какие странные, смешные и нелепые толки ходят о нем (о славянофильстве. — И. С.) в различных слоях общества! — недоумевала в 1857 году появившаяся вслед за „Русской беседой“ и вскоре запрещенная славянофильская газета „Молва“. — Для иных славянофилы — враги просвещения, люди отсталые, вздыхающие о прежних порядках вещей, желающие батогов и пытки. Для других — они враги всего иностранного, они ополчаются против французского языка, предпочитают соленые грибы трюфелям и квас — шампанскому. Для иных — как бы общественные раскольники, не принимающие нововведений моды и отстаивающие древние обычаи и платья». Подобный вздор проистекал, по мнению «Молвы», из-за того, что «славянофильство долго не имело своего журнала и более определялось отзывами противников, нежели объяснениями последователей своих»^[289].

С появлением первых славянофильских журналов и газет вокруг них стали группироваться представители тех социальных слоев, чьи интересы совпадали с выдвинутой славянофилами программой необходимых в стране преобразований, — промышленники и купцы, заинтересованные в широком развитии национальной промышленности, в резком уменьшении влияния иностранного капитала. Они подписывались на печатные органы славянофилов, выступали на их страницах со статьями, а в случае издательских затруднений оказывали щедрую материальную помощь. Так, еще в 1852 году, когда вышел в свет славянофильский «Московский сборник», А. С. Хомяков сообщал в одном из писем, что «сбыт его удивительно хорош. Уже с лишком 700 экземпляров разошлись, и все еще требуют. Купечество Ростовское и Ярославское выписало 50 экземпляров. Видно, в пору пришелся»^[290].