Федор Конюхов. Повелитель Ветра. Вокруг света на аэростате, или Принципы жизни великого путешественника

Для самолета такие «горки» обычное дело. Но для пилота аэростата – смертельный риск. На таких высотах он дышит кислородом. Выше 10 километров кровь и межтканевая жидкость начинают закипать: чем выше, тем разряженнее воздух, и тем меньше требуется температура, чтобы жидкость закипела. Например, на Эвересте вода кипит не при 100 °C, а при 70 °C.

Лететь выше Эвереста целые сутки… А если погода ухудшится, придется подниматься до 10 км? Организм может не выдержать… Пилоту 65 лет!

– Других вариантов нет? – с надеждой спрашиваю Дэвида.

– Можно попробовать снизиться до высоты 1–2 км и двигаться в сторону Австралии со скоростью циклона. Но это существенно увеличит время полета…

По прогнозу, скорость циклона составляла 60 км/ч. Мы быстро провели расчеты и поняли, что у Фёдора закончится топливо на сутки раньше, чем он увидит сушу.

Вот тебе и рекордный финиш. Мне стало страшно. Я снова поймал себя на мысли, что эта кругосветка будет держать нас в напряжении до последней минуты.

Метеоролог продолжал:

– Я рекомендую лететь в сторону Антарктиды. Если Фёдор сможет выдержать заданный эшелон, он достигнет точки разворота в районе 60-го градуса южной широты. Струя очень узкая, но если в нее получится попасть и удержаться, я смогу вернуть Фёдора на курс в Австралию.

Карта фактического маршрута шара «Мортон» на отрезке Южная Америка – Австралия

А если не получится удержаться в потоке? Тогда шар останется в Антарктиде. Там сейчас полярная ночь…

Мне, как руководителю полета, коллеги поручили озвучить Фёдору план дальнейших действий. Я решил выдавать инструкции поэтапно, чтобы не демотивировать пилота. Поэтому мне пришлось скрыть информацию про необходимость лететь до 60 градуса.

Говорить на очередном сеансе связи я старался как можно спокойнее, и выдал следующие указания:

– Фёдор, у нас всё под контролем. Тебе надо подняться на следующий эшелон и держать высоту от 9 до 9,5 тысяч метров. Необходимо находиться строго в этих 500 метрах и двигаться на юг до архипелага Кергелен. Будет трудно, надо потерпеть….

Отец хорошо знал эту группу французских островов в Индийском океане, расположенную в районе 50-го градуса южной широты.

– Ну, что ж, понятно… Буду держаться…

Для всех начались изматывающие сутки.

Когда аэростат прошел самый южный островок архипелага Кергелен, мы снова связались с пилотом:

– Фёдор, ты молодец! Но надо ещё немного пролететь курсом на юг…

52-й градус:

– Надо еще…

53-й градус:

– Еще немного…

54, 55, 56, 57-й градус!

– Ещё надо. Ещё, ещё и ещё!

На таких «подсказках» отец и держался до 60-го градуса.

В Антарктиде жуткий холод, да ещё и полярная ночь. В короткий световой день, без привычной активности солнца, гелий практически не нагревался. Фёдору приходилось безустанно следить за горелками, чтобы они работали и подкачивали тёплый воздух внутрь оболочки.

На высоте 10 километров кислорода мало, горение слабое, а расход топлива выше обычного. Все элементы – против нас. Любой технический сбой, в первую очередь отказ горелок, мог спровоцировать охлаждение оболочки и падение в ледяные воды Южного океана. Для понимания, это как отказ двигателя у одномоторного самолета над океаном… Что тут можно сделать?

Голова шла кругом: «Как действовать, если шар начнет падение с 10-километровой высоты?». Мне, как человеку, отвечающему за риск-менеджмент, пришлось туго. Мозг закипал. Нет подходящих алгоритмов, чтобы исправить ситуацию. Понятно, что Фёдор в условиях Южного моря не сможет выжить долго. Речь может идти о нескольких часах. Но мы в любом случае должны искать его и пытаться спасти. Найти аэростат или всё, что от него останется…».

В какие бы ситуации отец ни попадал, мы не опускаем руки. Я твердо знаю, что в любом шторме его лодка останется на поверхности. Даже если борт пробьет, она не затонет. На самый крайний случай, есть спасательный плот. Варианта «всё пропало, мы закрываем офис на ключ и уходим» в алгоритме действий нашего Экспедиционного штаба нет. Пока Фёдор на маршруте, мы его ведём.

У нас в команде существует принцип – бороться до конца. Когда я учился в яхтенной школе RYA в Англии, мой инструктор говорил: «В любой критической ситуации – бороться до конца, взбивать молоко в кувшине, пока оно не превратится в масло, – у них тоже есть такая история про лягушку в кувшине с молоком. – В яхтинге есть правило: даже если яхта уходит под воду, ты должен стоять на топе мачты и бороться. А вдруг пролетит самолет и сбросит тебе спасательный плот? Или корабль, получивший сигнал бедствия, появится на горизонте? Пока не ушел на дно – не сдавайся!»

Да, мы прозевали неблагоприятный прогноз погоды… Да, мы допустили некоторые технологически ошибки… Мы убеждали Фёдора, что всё будет хорошо, а на рассвете его поджидала смертельная гонка на запредельной для человеческого организма высоте… Да, шар может не перелететь через облака… Фёдор летит, и мы не должны унывать и опускать руки, работаем!