Фэй. Сердце из лавы и света

– Нет, – покачал головой отец Хельге. – Мы искали его восемнадцать лет. Я не думаю, что есть шанс найти его до Самайна. А потом дерево и вовсе срубят.

– Не совсем. Карлссон не сделает этого до следующего дня. Он сказал моей матери, что срубит бузину во время церемонии.

– Конечно, он это сказал. В конце концов, это указание нашего великого мэра, – презрительно прошипел Хельге. – Но нам необходимо успеть к Самайну. Только в эту ночь стены между мирами настолько тонкие, что топор или пила могут свалить Иггдрасиль. По крайней мере, пока в нем есть хоть немного жизни. И только на Самайн сердце может быть передано через нишу в дереве.

Я слышала это, но так и не поняла.

– Разве вы не можете просто призвать сердце? Вы же эльфы.

– Твои слова звучат хорошо, дорогая, – сказала Карен, – но мы эльфы и великаны, а не ведьмы или волшебники, – она с сожалением подняла руки.

– Значит, вы не можете восстановить здоровье дерева и сделать его настолько крепким, чтобы его нельзя было срубить?

Хельге нетерпеливо покачал головой.

– Ты настолько наивная? Если бы мы могли, то давно бы сделали это. Мы не можем создать вокруг дерева эффективный защитный щит. Когда ты смотрела на нас на поляне, мы пытались. Но за пределами нашего мира магия слишком слаба для этого.

– Так вы сдались?

– Нет, – сказала женщина с короткими вьющимися волосами. – Но мы не знаем, что еще можно предпринять. Мы сделали поляну такой зеленой и цветущей, и каждый год до этого получали одобрение мэра на проведение фестиваля в Самайн, так у нас был предлог не упускать дерево из виду такой особенной для него ночью.

Ага! На самом деле, я давно задавалась вопросом, почему Карлссон вообще так долго ждал разрешения. Я думала, что он был достаточно беспринципным, чтобы действовать и без него. Если бы он захотел срубить дерево в Самайн, эльфы в любом случае помешали бы ему.

– Мы даже объединились с людьми, которые начали движение протеста, – продолжила она. – Но, к сожалению, наш жадный мэр на стороне Карлссона, и все демонстрации и возражения ни к чему не привели.

– Нам лучше подать заявку на получение эльфийского убежища, – грустно сказал толстый мужчина. – В Швеции довольно неплохо, я слышал от родственников.

– У тебя их нет, – отрезал Хельге, и я была рада, что его гнев был направлен не на меня, а на кого-то другого. Но только до его следующих слов: – Это бесполезно, чушь собачья. Когда Иггдрасиль падет, тьма будет царить не только здесь, но и во всем мире. Почему меня окружают одни идиоты? – он вылетел из дома.

– Надеюсь, все будет не так уж плохо. В конце концов, мы не знаем, правдива ли эта легенда, – пробормотал мужчина, но он казался таким же напуганным, как и я.

Карен вздохнула.

– К сожалению, я не знаю, что делать дальше. Мы не сможем спасти Иггдрасиль без сердца, но мы, по крайней мере, сможем немного отсрочить его смерть. А вот и Мария Сигурдардоттир! – она кивнула в сторону улицы, где, помимо потрескивающего мотоцикла Марии, к деревянному дому приближались другие машины. – Мария основала гражданскую инициативу, к которой мы присоединились. Но она не знает, что мы эльфы, поэтому, пожалуйста, не говори ей об этом. Люди… большинство из них больше не верят в нас, а те, кто делает вид, что верят, как Мария, просто испугались бы. Лучше, если никто не узнает.

Тем временем Мария слезла с мотоцикла и подошла к пикапу, из которого мужчина с редеющими волосами и в кожаной куртке выгружал ящик. Вместе они занесли этот довольно тяжелый ящик в дом. Это была та коробка, которую я получила от Хакона. Когда она увидела меня, выражение ее лица стало скептическим.

– Все в порядке, – сказала Карен. – Девочка на нашей стороне. Наручники достали?

– С собой нет, – ответила Мария, – но мы с Йоном вчера ездили в Рейкьявик, и я купила немного. Надеюсь, что хватит.

Наручники? Я нахмурилась. Для чего им наручники?

– У Марии возникла идея организовать сидячую забастовку. Мы сейчас к этому готовимся, – смиренно сказал отец Хельге.

– Вы хотите приковать себя к дереву? – я была в шоке. Вчера я в шутку предлагала эту идею Гюнтеру! В конце концов, мы не можем сидеть вокруг дерева вечно.

– Да, – сказала Карен, которая выглядела не особо восторженной этой идеей. – Мы хотим отрепетировать возможную последовательность событий. Но сначала нужно поесть, – она взяла горшок с супом за ручки и отнесла к столу.

Мария пристально посмотрела на меня.

– Твоя мама знает, что ты с нами?

Я отрицательно покачала головой.

– Я думаю, это здорово, что ты на нашей стороне, – она так сильно хлопнула меня по плечу, что я чуть не упала. – Но если ты с нами, то не должна рассказывать маме о наших планах, – она посмотрела на меня так строго, что я даже не могла представить, что произойдет, если нарушить это обещание.

Я прокашлялась.